Читать книгу - "Последний выдох - Тим Пауэрс"

Тут в ее сне насильно переключилась передача – вдруг вспыхнул свет, послышался лязг, в тумане взвыли поездные гудки, а кто-то поблизости чуть не лишился рассудка от ужаса.

Она рывком пробудилась и выпрямилась на мягком сиденье автобуса, закусив губу и чувствуя во рту железный вкус собственной крови.

Сейчас… 1992 год, резко напомнила себе она. Ты едешь автобусом в Лос-Анджелес, и автобус не потерял управления. Посмотри в окно – автобус катится в своем ряду со скоростью не больше шестидесяти миль.

Ты не мертва.

Она посмотрела дальше, за потемневшую полосу стремительно несущегося асфальта, на плоскую пустыню, которая текла мимо гораздо медленнее. Похоже, что автобус находился где-то близ Викторвилля, в каких-то шестидесяти милях от Л.-А.

Во время своего панического вечернего бегства из Лос-Анджелеса два года назад она, находясь в паре миль южнее Викторвилля, увидела позади себя машину дорожного патруля и тут же, строго соблюдая все существующие правила, съехала с дороги, чтобы полицейские проехали, и съела гамбургер в придорожном «Бургер Кинге». Потом она сделала крюк миль в двенадцать по проходившей севернее параллельной дороге, чтобы копы наверняка оторвались. И даже на той боковой дороге она постояла некоторое время на окруженной высокой юккой жутковатой стоянке в глубине пустыни, где седобородый старик собрал коллекцию старых вывесок казино, и громадные фанерные карикатурные изображения ковбоя и танцовщицы «хула», и множество разнообразных пустых бутылок, подвешенных на сухих ветках чахлых сикомор. Проникнувшись симпатией к другому отверженному, она купила у старика книжку его стихов, которую он напечатал где-то в этих местах.

Теперь, кусая ногти в несущемся автобусе, она думала, живет ли до сих пор там этот старик и осталось ли в Южной Калифорнии место для таких людей.

Или для нее самой. И она, и тот старик с самодельным придорожным музеем были, по крайней мере, живы.

Когда страшный жар опалил левую руку человека, известного как Шерман Окс, он громко вскрикнул и упал на колени на пышный газон хрустальной травки, выросшей на тенистом пятачке возле перекрестка 10-й и 110-й автострад.

Промучившись несколько секунд, он все же сумел подняться и снова начать дышать, но его сердце тяжело колотилось, а левая рука, пусть ее больше не жгло огнем, оставалась горячей и непоколебимо указывала на юг. Правая ладонь и колени мешковатых штанов позеленели от сока раздавленной хрустальной травки. Сквозь густые кусты олеандра мелькали фары автомобилей, огибавших эту огороженную парковую зону и съезжавших на шоссе 110, ведущее на юг.

Он сожрал это, – вяло подумал он. – Малец сожрал это, или оно его сожрало.

Но я сожру того, кто остался.

Он пришел сюда, чтобы проверить свои ловушки на призраков. В ту ловушку, которая находилась прямо перед ним, кто-то попался, но призрак, похоже, сбежал, когда он заорал. Шерман Окс решил оставить ловушку на прежнем месте – призрак через несколько часов вернется туда, а если не он, так другой появится. Ему случалось посадить в бутылку пять, а то и шесть призраков всего из одной ловушки.

Падая, он сбил ловушку, и теперь установил ее на прежнее место: картонную коробку с надписью от руки «И ГОРОДУ ДОРОГ ОГОРОД У ДОРОГИ». На других ловушках, расставленных им в этой тайной заводи, были другие надписи – «И НЕ ЛЕЗ ЗЕБРАМ ОМАР БЕЗ ЗЕЛЕНИ» и «МОДА – ЗАЧАЛ, ПЛАЧА ЗАДОМ», – и рассыпал кусочки пазлов на участках голой земли. Более простые известные палиндромы, вроде «ГОЛОД ДОЛОГ», не привлекают внимания эфемерных призраков, а более тяжелые предметы, например осколки тарелок, похоже, слишком тяжелы для их эктоплазматических мышц, зато палиндромы про огород у дороги, омара без зелени и странное зачатие гипнотизировали их на несколько часов, а то и дней, заставляя читать фразы с начала и с конца, ну, и еще больше времени они тратили на сборку пазлов.

Настоящие, живые бездомные люди редко появлялись здесь, так как знали, что на этом изолированном клочке зелени обретаются привидения, и поэтому он время от времени бросал здесь, среди россыпи пазлов, пригоршню мелких монет – такая штука могла бы, пожалуй, занять призраков хоть до конца света, поскольку они испытывают неодолимую потребность не только собрать пазлы, но также пересчитать и сложить в стопочки монеты, но, по-видимому, с кратковременной памятью у них было плохо, так как они все время сбивались со счета и вынуждены были начинать заново. Случалось, что, когда он приходил туда со стеклянными флаконами, призраки едва уловимыми голосами просили его помочь сосчитать монеты.

После чего ему оставалось лишь сажать их в склянки и плотно затыкать пробками. (Это было очень неудобно делать одной правой рукой, но иногда ему казалось, что ему и впрямь удается подгонять их отсутствующей левой.) Он всегда знал, что сосуды должны быть стеклянными – призракам необходимо выглядывать наружу, пусть даже снаружи всего лишь подкладка кармана, иначе они начинают быстро гнить в своем хранилище и превращаются в яд.

Он расставил самодельные ловушки по всему городу. Во владениях Управления общественного транспорта под Санта-Моника-фривей призраки предпочитали забираться в салоны ржавых автобусов через двери с выдранными створками и просто располагались на сиденьях, вероятно, ожидая прихода водителя, который отвез бы их куда-нибудь; они также часто болтались около отключенных телефонов-автоматов, как будто ожидали звонка, а случалось, что достаточно было нарисовать на растрескавшемся бетоне пустой автостоянки большую мишень, и они собирались туда, не исключено, что для того, чтобы посмотреть, какой же снаряд рано или поздно ударит в эту цель. Новенькие частенько застревали даже в паутине.

Ему случалось заполнять так много флаконов, что они даже не помещались в его нычки, и излишки приходилось продавать. Торговцы дурью, снабжавшие зажиточных обитателей Бенедикт-каньона, платили ему по две, а то и по три сотни за флакон – наликом, и без вопросов, и даже не проверяя качество магнитным компасом, так как давно его знали и не сомневались, что он не подсунет пустую склянку. Дилеры перекачивали каждый призрак в определенное количество закиси азота, а затем запечатывали смесь в маленький стеклянный картридж под давлением, и в конце концов какой-нибудь богатый клиент наполнял им воздушный шар, а затем вдыхал содержимое.

Цилиндры обычно называли дымками или сигарами – по жаргону легко было узнать приверженцев старомодной методики, которые приманивали призраков запахом ароматного трубочного табака или сигар с цветочной отдушкой, а потом вдыхали распавшийся объект с табачным дымом. «Пыхни мистером Никотином и вкуси настоящей крепости». Гурманы очень высоко ценили этот способ, но в последнее время борцы за здоровый образ жизни поставили табак чуть ли не вне закона. Теперь самой популярной средой для смешивания стал веселящий газ, хотя общественное мнение сходилось на том, что понюшка сделалась менее «удобоваримой», колкой из-за неизмельченных воспоминаний.

Шерман Окс предпочитал призраки свежими и цельными – не очищенными в чаше трубки или на кончике сигары, не сдобренными холодком закиси азота, – он любил потреблять их в натуральном виде, как живые устрицы.