Читать книгу - "Жена Болотного царя - Купава Огинская"

Арис надавил на иглу сбоку, и она вернулась в исходное положение, выдавая свое существование лишь едва различимыми полосами на гладкой поверхности.

— Я же говорила, что не собираюсь делиться с вами кровью.

— Я об этом и не прошу. Но только живая кровь донесет до меня твой зов. Держи.

Амулет я принимала без всякой охоты и надевала его медленно, под раздраженным взглядом мага, опасаясь невзначай вызвать иглу. Я планировала вернуться в дом царя, снять эту странную вещицу и надежно ее спрятать, чтобы никто ее не нашел и случайно не поранился.

Словно прочитав мои мысли, Арис предупредил:

— Ни в коем случае не снимай его. Это твоя единственная защита. Мне бы не хотелось, чтобы ты погибла из-за такой мелочи.

— Что вы задумали?

Он улыбнулся.

— Разве это имеет значение, если мы добьемся поставленной цели? Ты вернешься в Зорцесвет, я заполучу Сердце.

— Имеет.

Арис меня не слушал. Он, кажется, успел забыть, как больно порой может грызть совесть.

— Единственное, что ты должна знать: амулет защитит тебя от кучи неприятностей. Не снимай его.

— Но…

— Ты, кажется, собиралась искать корзинку, — напомнил Арис, не дав мне возразить. — Что ж, не буду тебе мешать. Удачных поисков.

Он сбежал. Сбежал от необходимости мне все объяснять и возможной ссоры, вызванной его объяснениями. Несмотря на всю его темномагическую суть и мой страх перед этой сутью, я готова была спорить с ним.

Но не пришлось. Растворившийся прямо в воздухе маг лишил меня такой возможности.

Корзинку я ожидаемо не нашла. Это была затея, заведомо обреченная на провал. И я это понимала.

Как понимала и то, что методы, которыми Арис планировал заполучить желаемое, мне совсем не понравятся.

Осознавать это было особенно мучительно потому, что рассказать о грядущих неприятностях я не могла. Малодушный страх заглушал все доводы. Я представляла, что со мной сделает Ксэнар, когда узнает обо всем, и… лучше пусть меня грызет совесть, чем какие-нибудь болотные монстры.

* * *

В поселение я вернулась спустя несколько часов. Если бы во время поисков корзинки не потерялась сама, после длительных скитаний лишь чудом набредя на знакомую тропинку, выведшую меня к воротам, в доме царя я бы оказалась раньше.

И обеспокоенной царевне не пришлось бы поджидать меня на ступенях дома.

Увидев меня, она сорвалась с места и в считаные секунды оказалась рядом.

— Что-то случилось? — спросила я растерянно, неловко отвечая на ее крепкие объятия.

— Я тебя нигде найти не могла!

— Прости. Я корзинку искала.

— Корзинку?

Агнэ отстранилась, чтобы посмотреть на меня. И под ее недоверчивым взглядом я смущенно улыбнулась.

— Ну да. Которую мы в лесу забыли.

— Но зачем?

Я пожала плечами.

— Нехорошо ее там оставлять.

Недолго помолчав, Агнэ что-то для себя решила и кивнула:

— Пойдем.

— Куда? — Мне с трудом удалось притормозить царевну, уже собравшуюся тащить меня навстречу приключениям.

— В лес. Искать корзинку. Я бы сама сходила, но без тебя меня точно не выпустят.

— Агнэ…

— Мы найдем ее во что бы то ни стало! — решила она твердо, перепуганная моей пропажей до полного отключения здравого смысла.

— Что найдете? — раздалось от крыльца.

Нэшар как раз вышел из дома и стоял на последней ступени. Болотная сова сонно щурила на нас свои огромные рыжие глаза, удобно устроившись на его плече.

— Корзинку! — выпалила Агнэ.

— Разве твои занятия не начинаются с завтрашнего дня? — спросил он, глядя почему-то на меня.

— Ну… — девочка погрустнела, — да.

— Значит, тебе нужно подготовиться.

— Но Нэш!

— Не обсуждается, — отрубил он. — Если эта корзинка так важна для тебя, я с удовольствием помогу Рагде в ее поисках. А ты иди.

Агнэ посмотрела на меня, потом на Нэшара. Потом снова на меня, в надежде, что я отвоюю ее свободу.

Я не спешила этого делать.

Я была плохой нянькой, преследующей свои интересы.

Если только об этом узнает Ксэнар… Отогнав страшные картины возможного будущего, я мягко улыбнулась.

— Прости, но он прав. Завтра сложный день. Надо подготовиться. — На самом деле я не знала, что ждет завтра царевну, — не успела даже расспросить ее, как прошла встреча с учителем и прежней нянькой. И не представляла, что должна буду делать я.

Рано или поздно кто-нибудь из нас точно пожалеет о том, что я стала няней царевны. Или я. Или Ксэнар… Но чего я боялась, пожалуй, больше всего — что об этом пожалеет Агнэ.

— Ладно. — Страдальческий вздох, призванный растопить наши сердца и сжалиться над ней, ничего не изменил. — Нужно найти тетради. Этим и займусь.

Когда она скрылась в доме, а я почти придумала предлог, чтобы оборвать неловкое молчание и сбежать вслед за Агнэ, пастух спросил:

— Что же, отправимся на поиски корзинки?

Он улыбался и выглядел искренним, очень дружелюбным и отзывчивым. И даже сова на его плече щурилась на меня с ленивой благосклонностью.

А вместо благодарности я испытывала неясную неприязнь и опасения. Нэшар ничем этого не заслужил, он не сделал мне ничего плохого, никак не обидел… да я с ним и знакома-то почти не была, мне не за что было его недолюбливать. На первый взгляд.

Но он был пастухом сов, и его совы могли легко раскрыть ему мой отвратительный секрет, который с каждым днем казался мне все страшнее и непоправимее.

Сейчас, после разговора с чернокнижником, в предчувствии грядущих бед, я склонна была видеть все в темных тонах…

— Не стоит. — Я неловко улыбнулась. — Не хочу отнимать у вас время. И, думаю, мне стоит присмотреть за Агнэ, чтобы поиски тетрадей не переросли во что-нибудь опасное.

Нэшар кивнул с заминкой. Приметивший мое плохо скрытое нежелание с ним общаться, он всерьез задумался, чем мог вызвать подобную реакцию.

Пока он думал, я проскользнула мимо него — сова глухо ухнула мне вслед, — и скрылась в доме.

Агнэ удивилась, когда вместо поиска корзинки я пришла разыскивать ее тетради, но вопросов не задавала.

А утром следующего дня под дверью моей комнаты стояла пропитавшаяся сыростью частых дождей, кое-где уже начавшая покрываться мхом, потерянная Агнэ корзинка.

Сомнений в том, кто нашел пропажу, просто не могло быть.

Несмотря на то что корзинка была всего лишь предлогом и никакой особой ценности в ней для меня не было, на душе потеплело.