Читать книгу - "Тайны Энраилл - Ольга Савченя"

— Неделю ты жаловалась мне, что тебе все надоели. Хотела ничего не делать, но при этом не сидеть на месте. Весь вчерашний день мы выбирали занятие на сегодняшний вечер. И это была твоя идея проспать выходной, чтобы потом всю ночь кататься по городу. Я только вчера с самолета слез, Ань. Мне тоже хотелось расслабиться, отдохнуть, а вместо этого — безалкогольное пиво и компания твоих возможных будущих коллег! Прости меня, Ань, но, серьезно, их наглость бесит. Проще Светку вытерпеть. А тем временем послезавтра снова улетаю… Ты же знаешь, что эти чертовы бильярдные столы никто, кроме меня, не выберет! У нас с Витьком аврал, и мы не можем по любому поводу нанимать менеджеров и консультантов.

Я вцепилась в ремень безопасности и вжалась в сиденье, внимательно ловя каждое слово и стараясь разобраться, в какое время я вернулась и от чего во взаимоотношениях с окружающими могу отталкиваться. Важна любая мелочь.

Женя продолжал:

— Им лишь бы деньги тянуть, а толку ноль. Я быстрее сам во всех нюансах разберусь. — Остановился на светофоре и нетерпеливо забарабанил пальцами по рулю. — Я выматываюсь, а тут еще с тобой хрен пойми, что творится. То отцу что-то доказать пытаешься, то в обмороки падаешь от переутомления. А сейчас это просто… — Сквозь зубы втянул воздух, явно сдерживая ругательства.

Я поерзала, разглядывая освещенную дорогу, и произнесла коротко:

— Извини, — получилось неуверенно.

Женя с подозрением покосился на меня, но загорелся зеленый свет. Ясно — извиняться надо как можно меньше.

— Я не обвиняю тебя, — теперь, кажется, извинялся он. — Но ты меня напугала. Не знаю, что и думать. Прокручиваю в голове раз за разом, и ни хрена не понимаю. Что там произошло, Ань? Ты сказала, что хочешь еще мохито, и пока я узнавал у остальных, надо ли что-то, вы со Светой уже обсуждали какую-то бабскую чепуху. Несколько секунд — и вот ты уже ревешь. Твою мать, да я до сих пор не знаю, что думать!

Он свернул к автобусной остановке, включил аварийку и, глубоко дыша, уставился на дорогу. Я замерла, ожидая развития событий. Как мне вести себя? То, что я устроила в клубе, и впрямь перепугало бы кого угодно, и я сомневаюсь, что могу сейчас придумать толковую отговорку.

— Признайся, это все Краснова? — тихо спросил он, стискивая руль до скрипа. Желваки под неоновым светом рекламного щита заиграли на худощавом лице.

Кто такая Краснова? Я нахмурилась и закусила губу, перебирая в мыслях фамилии одноклассников и сокурсников.

— Ань, я же просил тебя не связываться с ней. Говорил, что она пичкает народ лишь бы чем, и это не поможет тебе больше и продуктивнее работать. Откуда вообще эта дурацкая одержимость работой? — Повернулся ко мне и с грустью усмехнулся. — Ну да, точно… Папина дочка. Ань, он у тебя взрослый мужик, и сам способен понять, что Егору его бизнес не нужен. А тебе хоть иногда нужно думать о себе. Семья семьей, но у каждого из них есть своя голова на плечах. И Егор уже не маленький. Взрослый пацан, который должен взвешенно принимать решения, а не мечтать о безбедном будущем археолога. — Помолчал немного и спросил: — Ты меня вообще слушаешь?

Я кивнула и, поежившись, отвернулась.

Женю такой разговор со мной явно не успокоил, но, что радовало, он все-таки вез меня к родителям. Какое-то время еще пытался выяснить, что же произошло в клубе, но остановился на моем вялом согласии, что во всем виновата какая-то Дарья Краснова — исходя из разговора, знакомая Витька и Женьки, с которой я не должна была связываться. Оказывается, в моей прошлой жизни меня окружало столько людей, что теперь я даже с уточнениями не могла вспомнить всех, с кем общалась. И это приводило к одной единственной мысли: пока я не разобралась в себе и не решила, что делать дальше, круг общения необходимо сократить до минимума.

И что же делать дальше? Есть ли возможность повторить судьбу и вернуться в Фадрагос тем же путем, каким я попала туда и в первый раз?

Знакомые улицы города вызывали трепет в груди, и даже, несмотря на пугающие мысли о Фадрагосе, о том, что, может быть, правильнее будет забыть о жестоком мире, меня радовала предстоящая встреча с родителями. И эти противоречивые чувства невыносимой утраты и бесценного приобретения разрывали сознание и ошеломляли. Я увижу их.

Однако, вполне возможно, я больше никогда не увижу Кейела.

* * *

Взбегая по лестнице сырого подъезда, я вдыхала полной грудью запах извести и дешевого табака. Не скривилась даже от вони мусоропровода и мигающей лампочки. Знакомая дверь усилила панику в душе. Я не видела родных так долго, что, кажется, готова была разрыдаться от простого предвкушения встречи. В то время, как они, наверняка, видели меня на днях, а может, и часами ранее. Руки задрожали сильнее от накатившей слабости, и пришлось приложить усилия, чтобы элементарно надавить на звонок. Женя внимательно наблюдал за мной, опираясь на перила и бряцая ключами. И как я ни пыталась вести себя естественно, но нетерпеливость и волнения выплескивались в громких вздохах, жадном рассматривании родного подъезда и покачивании с пятки на носок.

— Обулась бы все же, — тихо сказал Женя, склоняя голову к груди. — На бетоне стоишь.

Я не успела ответить — из-за двери донесся шум, а через мгновение она отворилась. Папа… В темных растрепанных волосах блестела легкая седина; футболка, надетая наизнанку, демонстрировала швы; домашние шорты заканчивались над коленом, а на икре тянулась длинная полоса шрама — ожог от мотоцикла, полученный еще в молодости. Сердце замерло, а взгляд прикипел к этому шраму. Я невольно улыбнулась, вспоминая, как в детстве вечерами трогала его и пристально разглядывала.

Папа нахмурился, отступил и кивнул Жене. Явно хотел о чем-то спросить, но молча присмотрелся ко мне, пока я пыталась контролировать мышцы лица. Не вышло. Скривилась перед тем, как заставила себя широко улыбнуться.

— Э-эх, — вырвалось вместе с громким вздохом.

— Ань, ты что? — спросил папа, и, услышав его голос, я разрыдалась.

Он не спешил обнять или утешить — как всегда строгий и скупой на ласку. Сколько помню себя, постоянно твердил маме, что все эти нежности, страсти и красивые словечки меркнут, если мужчина не способен обеспечить семью всем необходимым. А когда мама сидела над тетрадками, готовил ужин, приносил ей чай, ругал нас с Егором за шум и никогда не позволял ей проспать ночь за столом. Утром варил кофе и причитал о ее неблагодарной работе, а потом сам же отвозил в школу и желал хорошего дня. Он всегда был таким… Ругал, но не запрещал, жалел нежности, но, не задумываясь, проявлял о нас заботу.

Прикрывая рот ладонью и всхлипывая, я шагнула к нему, погладила щеку и наконец обняла.

— Дмитрий Александрович, не смотрите так на меня, я сам не понимаю, что с ней.

— Как это не понимаешь? — спросил папа, притягивая меня к себе и поворачиваясь так, будто хотел отгородить от Жени. — Она с тобой была.

— Была.

Наверное, надо вмешаться. Точно надо. Но как же тепло и хорошо.