Читать книгу - "Миледи и притворщик - Антонина Ванина"

– Эмеран, прости, – примирительно начал он и даже сделал шаг навстречу мне, но я отступила и предупреждающе выставила руку вперёд.

– Что простить? Что утаил маленький, прямо-таки незначительный факт в своей биографии, или что вся твоя биография оказалась ложью?

– Эмеран, но ведь я не лгал тебе. Просто не всё говорил. Но ты и не спрашивала.

– О, так это я сама, оказывается, виновата? – поразилась я такой наглости. – Наверное, надо было прямо спросить – а не ученый ли ты случайно.

– Эмеран, я понимаю, как все это выглядит со стороны. Но, прошу, пойми и ты меня. Здесь, в Сарпале к чужакам относятся с подозрением, а и иногда и с враждебностью. Ты и сама должна была это ощутить на себе. Поэтому я просто вынужден изображать обыкновенного паломника, старосарпальского крестьянина, чтобы просто вернуться домой живым. Это к тебе сам визирь может приставить стражу, чтобы никто и пальцем тебя не тронул, а я здесь путешествую всегда один. Только Гро – моя компания.

– В Жатжае твоей компанией была и я, – пришлось напомнить мне, – или что, я тебе тоже показалась опасной, раз ты решил не раскрывать своё настоящее имя?

Шанти... Ах нет, доктор Вистинг смущенно улыбнулся и сказал:

– Ты права, я виноват. Шутка слишком затянулась.

– О, так это у тебя шутки такие? Обводить вокруг пальца доверчивых дур – такие у тебя развлечения?

– Нет, Эмеран, всё не так. Всё совсем не так.

– А как? Ну же, давай, расскажи мне. Интересно послушать.

– В Жатжае я не собирался обводить тебя вокруг пальца. Когда я заметил, что ты преследуешь меня в горах, я подумал о джандерских разбойниках, поэтому был настороже. А когда утром я пришёл познакомиться с тобой, ты спала. Я первым делом осмотрел твои вещи и увидел камеру. Она тромской марки, вот я и подумал, вдруг ты моя землячка. Поэтому я сначала заговорил с тобой по-тромски. Я, конечно, знаю, что в соседнем Чахучане есть хаконайские концессии, поэтому думал обратиться к тебе и на твоём языке, но ты первой заговорила по-сарпальски. Лучше, чем я по-хаконайски. И я решил оставить всё как есть, чтобы нам было удобно общаться.

– Удобно, значит? А выдумывать своё сиротское детство в Фариязе тоже было удобно? Чтобы разжалобить меня и усыпить бдительность? Придумал, будто отец тебя бросил, будто ты потомственный садовод. Даже торговца курагой подговорил назваться твоим дядей.

– Но дядя Биджу и вправду мой дядя. И я никогда не говорил, что отец бросал меня.

– Бросил тебя, твою мать, – пришлось мне напомнить ему его же ложь, – сбежал из Старого Сарпаля, как только там начались волнения, а ты остался в Фариязе с матерью и деревенской родней.

– Нет, Эмеран, всё не так. Ты неправильно меня поняла. Позволь я объясню.

– Уж будь добр. И желательно, с самого начала. Кто твои родители?

– Мама – беженка, но с малых лет росла в приёмной тромской семье. Отец – отставной военный. Лет двадцать назад он подписал контракт с железной дорогой и получил в Фариязе должность полицмейстера. В то время родители уже были в разводе. Мне было лет семь. Отец решил, что мне необходимо мужское воспитание, поэтому забрал меня с собой в Сарпаль, а сестрёнка осталась с мамой. В Фариязе я учился в школе для детей служащих, что тромских, что сарпальских. Отец на новом месте был очень сильно загружен делами, я его видел только по вечерам. Он и сам понимал, что не очень-то справляется с долгом родителя, поэтому решил найти для меня моих сарпальских родственников. Он написал кучу писем во Флесмер, разузнал, когда, на каком судне и откуда много лет назад моя мама прибыла в империю. Оказалось, что это место не так далеко от Фарияза. Тогда отец решил наведаться в несколько соседних деревень и наобум поискать мамину семью. Он просто ходил по улицам и рассматривал деревенских женщин, пока не увидел ту, что внешне очень похожа на маму, разве что выглядит старше. Это была тётя Джия. Отец долго расспрашивал её о семье, и тётя вспомнила, что в детстве у неё действительно была младшая сестра, но с ней что-то случилось, старшие родственники толком не говорили ей, что именно. Тётя Джия считала, что маму разорвали в лесу дикие звери, но отец показал ей фотоснимок мамы, сказал, что она жива, счастливо живёт за морем и у неё есть сын. А потом он привёл в деревню меня. Тётя Джия очень привязалась ко мне. Дело в том, что у неё всегда рождались только девочки. Она от этого много страдала, но когда увидела меня, то приняла как родного сына, о котором всегда мечтала. А ещё придумала это имя – Шанти. Стиан – это слишком сложное имя для сарпальского уха, поэтому тётя переиначила его на свой лад, попереставляла слоги, поменяла звуки и стала называть меня Шанти. И другие мои родственники тоже. Так и вышло, что я обрёл вторую семью. С тех пор половину дня я проводил в школе с сыновьями инженеров и разнорабочих, а другую половину – в деревне в сельской ребятнёй. Это в выходные отец брал меня на охоту, в походы, на объезд железной дороги, а в остальное время я жил почти вольной, беззаботной жизнью сарпальского мальчишки. Все те истории про линзу проектора из кинотеатра, про упавший биплан я не придумывал – всё это на самом деле было в моём сарпальском детстве. Но прошло четыре года, я закончил начальную школу, и родители решили, что дальше полноценное образование в Фариязе не получить, поэтому мне нужно возвращаться во Флесмер. И я покинул Фарияз и моих дядей, тётю и двоюродных братьев с сёстрами. А отец остался в Старом Сарпале дорабатывать контракт. На каникулах я просил маму, чтобы она разрешала мне съездить вместе с сопровождающим в Сарпаль к отцу и родственникам. И она разрешала. Как-то раз даже сама решилась вернуться на родину и познакомиться с родными. А через несколько лет в Старом Сарпале случилось восстание. Отец одним из последних успел сесть на пароход. Он действительно бежал из Фарияза в империю. Но не оставлял меня. В это время я учился во Флесмере, а он просто вернулся домой к семье.

Вот и вся история, которую я должна была знать. Ещё в прошлом году, а не сейчас. О боги, сколько же всего я напридумывала в своей голове, только потому, что понадеялась на свою логику и не догадалась расспросить Шанти поподробнее о его детстве… Ах да, ведь нет никакого Шанти, я и забыла…

– К какой семье вернулся твой отец, если твои родители в разводе? – не удержалась я от желания поймать его на новой лжи.

А он лишь пожал плечами и ответил:

– На моей памяти мама с отцом разводились три раза. У них очень странные отношения. У мамы слишком взрывной южный темперамент, а отец не приучен к суровости, какая есть у сарпальских мужчин по отношению к жёнам. В общем, им тяжело быть вместе и ещё тяжелее быть врозь. Девять месяцев назад они сыграли очередную свадьбу.

Ладно, сделаю вид, что поверила. Хотя, как теперь можно верить человеку, который столько времени морочил мне голову?

– А теперь расскажи, что ты делаешь в Сарпале сейчас? И в прошлом году? Все эти истории про путь пробуждения и храмы Азмигиль – это только выдумка? На самом деле ты не веришь во все эти добрые дела и ступени, что ведут к Небесному Дворцу. Ты просто собираешь печати, чтобы однажды проникнуть на Запретный остров и написать о нём очередную книгу, так?