Читать книгу - "Великолепная шестерка - Юлия Фирсанова"

Вынужденное ожидание, сдобренное тихой беседой, длилось не более пяти-шести минут, и вот плотно прикрытая дверь, за которой исчез Столп, отворилась. Строгий секретарь, одарив посетителей очередным подозрительным взглядом, – будь они террористами, непременно заволновались бы, что разоблачены, – скрестил руки на груди и торжественно огласил вердикт:

– Высокий Табурет примет вас! Проследуйте за мной!

– До чего мы докатились, – тихо пожаловать Элька друзьям из «зазеркалья», – уже испрашиваем позволения поговорить с табуреткой!

– А ведь все начиналось с бесед с самобранкой! – с наигранным возмущением охотно подхватил приколист Рэнд, так вольготно развалясь в кресле, словно попутно насмешничал над вынужденной ютиться на табурете подругой. – Я ведь предупреждал, девочки, разбалуете вы их! Если так и дальше пойдет, скоро ни присесть, ни прилечь нельзя будет без разрешения мебели!

Лаворий провел посетителей (Гилад, естественно, потянулся следом) в другую комнату. Только переступив ее порог, гости поняли, что оказались в самом настоящем зале. Высоченные своды потолка терялись где-то вверху, под ногами блистал узорчатый паркет, выложенный символами данов, а вся правая половина стены башни представляла собой сплошное (вот тут точно без магии не обошлось!) окно. Через его разноцветный витраж струился свет, заливая единственный в практически пустом помещении предмет мебели – высокий трехногий табурет. На нем прямо и очень строго восседала маленькая, худенькая фигурка. Казалось, старушка парит или плывет в свете заходящего солнца.

Миниатюрная бабуся в просторном белом одеянии, скрадывающем ее сверхъестественную худобу, с явным усилием приподняла веки и обвела компанию взглядом бледно-голубых, выцветших глаз, разомкнула бескровные губы и молвила:

– Да осияет вас Лучезарный Свет, назвавшиеся посланцами Совета богов. С какими вестями прибыли вы в Твердыню Зад Си Дан?

Элька ожидала, что услышит шепот, но голос Высокого Табурета был тверд и звучен. С неожиданной болью девушка поняла, что слышит то немногое, что еще осталось прежним в некогда сильной и могущественной женщине, душа которой упорно цеплялась за немощную плоть и заставляла ее жить лишь силой своего несгибаемого духа. Впрочем, плоти сохранилось настолько мало, что даже будь у знаменитого табурета подпилены не одна, как предлагала Элька, а все три ножки, старушка все равно с легкостью усидела бы на нем.

– Да продлятся дни твои в свете, дана Дравелия, – с легким, но очень изящным поклоном отозвался Лукас, не употребляя титула старушки и не представляясь сам. – Мы прибыли в ответ на зов вашего мира. В Твердыню же привело нас несколько дел. Позволь представить тебе того, благодаря чьим талантам мы прибыли сюда столь стремительно – трогга Лумала, чей народ заново открыл людям тайны Старых Путей и готов стать проводниками по таинственным тропам – великому творению данов прошлого.

Лумал прижал уши к голове и неловко поклонился Высокому Табурету, стеснительно засопев и отирая вспотевшие ладони о штаны. Трогг так разволновался, что не смог сказать ни словечка.

– Мы рады приветствовать трогга Лумала в стенах Твердыни Зад Си Дан, – провозгласила старая женщина. На лице ее двигались только губы, и Эльке показалось, что она прилагает неимоверные усилия, чтобы не шевельнуть более не единой частью своего тела.

– Польза от обретения старого знания безмерна! Мы полагаем, что Твердыне было бы нелишне бессрочно нанять всех проводников-троггов. Если не мы, то кто и для каких целей использует их таланты? – прошелестев юбкой, подтвердила Минтана, выступая вперед.

– От Луговины Эда до Гулина он провел нас менее чем за пятнадцать минут, – поддержал свою колдунью Нал, кладя на весы решений ценный факт.

– С вашим проводником побеседуют Столпы, – быстро, не разводя допросов или придворных реверансов, распорядилась Высокий Табурет, чуть приподнимая руку. Может, бабка и была стара, но мозги у нее пока работали просто отлично, как и предсказывала Минтана. А если колдунья была права и Дравелия сейчас находилась под действием какого-то дурманного зелья, то ее способностью рассуждать можно было только восхищаться и гадать, как же она мыслила, будучи здорова.