Читать книгу - "Птица и меч - Эми Хармон"

— В чем дело, Тирас? — спросил Кель, становясь рядом с другом и скрестив руки на груди.

Я ему не нравилась. Слова здесь были не нужны — до меня и без того докатывались волны его неприязни.

— Спроси ее, Кель. О чем-то, чего ты не знаешь. Что может сказать только она.

Меня мучили серьезные сомнения по поводу этого эксперимента. По правде говоря, когда Пия ничего не услышала, я испытала облегчение. Обратив на Тираса умоляющий взгляд, я мысленно произнесла: Если он меня услышит, я только подвергну себя опасности.

— Ему можно доверять, — просто ответил Тирас, не вступая в спор.

Тебе видней. А можно ли доверять Пии? Наверняка она уже рассказывает твоей экономке, что король сошел сума.

Глаза Тираса расширились от негодования.

— Ему можно доверять, — повторил он упрямо.

— Тирас! — прошипел Кель.

Брови советника низко сошлись над голубыми глазами, рука легла на эфес меча, готовая извлечь его из ножен. Король смотрел на меня, говорил со мной — а я, казалось, безмолвствовала.

— Я ее слышу, Кель, — объяснил Тирас. — Она не может говорить вслух, но может мысленно.

— Что? — опешил советник. Похоже, его меньше удивило бы заявление, что я по ночам превращаюсь в настоящего жаворонка и откладываю яйца в подушку.

— Задай ей вопрос, — не сдавался Тирас.

Я чувствовала себя диковинной зверюшкой, но продолжала неотрывно смотреть на Келя. Тот, в свою очередь, буравил меня таким взглядом, будто я превратила мозги его любимого короля в омлет. Он медленно вытащил меч, и Тирас вздохнул.

— Кель, — предостерег он.

— Хорошо, я задам нашему маленькому жаворонку вопрос, — прошипел воин. — Скажи-ка мне, птичка, если я сброшу тебя с обрыва, ты взлетишь или упадешь? И подумай как следует, потому что я с радостью проверю это на практике.

Я сжала зубы с такой силой, что заныла челюсть. Когда я заговорила, мои слова больше напоминали осколки битого стекла. При желании ими можно было бы резать живую изгородь. Я человек, а не птица, поэтому, конечно, упаду. А вот ты пахнешь и ведешь себя так, что свиньи признали бы в тебе родного брата.

Несколько ударов сердца в саду стояла оглушительная тишина. Затем Тирас начал хохотать, а Келя перекосило от плохо сдерживаемой ненависти.

— Надо понимать, это ты услышал прекрасно, лорд Свин, — выдавил король, упершись ладонями в колени и пытаясь отдышаться.

Кель молниеносно приставил меч к моему горлу.

— Так ты Одаренная? — прошипел он.

— Кель! — Смех Тираса резко оборвался.

Я услышала, что он тоже вытащил меч, но не осмелилась отвести взгляд от разъяренного советника. Его тело источало единственное слово. Смерть.

— Значит, ты пошла в свою шлюху мать? — прошептал Кель, не отрывая от меня глаз.

Моя мать была Рассказчицей. А не шлюхой.

— Рассказчицей, — с отвращением выплюнул он, подтверждая, что отлично меня слышит.

Кончик клинка болезненно кольнул кожу. Я проглотила крик. В затуманенном ужасом сознании всплыли мамины слова — последние, которые она успела произнести перед смертью.

Скрой свои слова, родная, будь отныне как немая. Не карай и не спасай, часа правды ожидай. Дар твой будет запечатан, за семью замками спрятан. Не ищи к нему ключи — выживай, учись, молчи.

Я не сумела как следует скрыть свои слова. Не сумела промолчать. И теперь умру.