Читать книгу - "Мир пауков. Маг. Страна призраков - Колин Генри Уилсон"

А незнакомец уже вскочил на ноги и нырнул к себе за пазуху. Пока Найл давил на «стоп», рука с ножом уже изъявилась наружу.

– Ну что?

– Это был специально подготовленный убийца, – сказал Найл.

– Скорбо выслеживали особо или он был убит случайно?

– Специально выслеживали.

– Откуда взялись убийцы?

– Откуда-то… из-под земли.

– Из Диры?

– Нет, не из Диры. Откуда-то… из другого места.

– А откуда, не выяснил?

Найл закрыл глаза и попытался сосредоточить память, но не вышло.

– Нет. Все произошло так быстро.

– Ну, с нашими возможностями это исправимо. Что еще ты выяснил?

– Ненависть… Я почувствовал ненависть. Этот человек был кем-то вроде дознавателя или палача. И было еще кое-что, чего я не понял… Это был не совсем человек.

– В каком смысле?

– Не знаю. Просто как-то почуял.

Последовала пауза. Затем Найл произнес:

– Просто не верится… что может быть еще один подземный город. Уж тебе наверняка было бы о нем известно?

Старец покачал головой.

– Боюсь, наша система сбора информации не без погрешностей.

– Но чтобы целый город…

– А знаешь, есть-таки одна любопытная легенда, берущая начало в двадцатом веке. О космических странниках из отдаленной галактики, остановившихся на Земле, когда у них вышли все запасы. Солнечная радиация была для них смертельна, поэтому они основали поселение под землей и создали развитую цивилизацию, когда человечество еще обитало в пещерах. Но от тягот подземной жизни их численность все убывала. Многие из тех, что уцелели, в некотором смысле подвинулись рассудком и потому превратились в чудовищ.

– Чудовищ?

– Разум изменил им. Кое-кто начал набрасываться на людей. По некоторым сведениям, эти люди явились прототипами легенд о вампирах, вурдалаках, леших и прочей нечисти из подземного мира.

– И что, это правда?

Старец звучно усмехнулся.

– Торвальд Стииг сказал бы, что это абсолютный нонсенс. Но при этом, пожав плечами, добавил бы, что во всякой легенде есть неуловимая доля правды.

– Тогда как мы можем узнать о том подземном городе?

– Пока тебе следует надеяться в основном на интерналайзеры. Вы контактировали лишь секунду, тем не менее ты мог бы узнать куда больше, чем сам полагаешь.

Найл потянулся к пульту, но приостановился.

– Ты говоришь, мне надо подождать до завтра?

– Тебе решать. Если ты утомлен, результаты будут неважные.

Голову ломило от усталости, но любопытство все-таки пересилило.

– Попробую-ка я еще раз…

Он лег, закрыл глаза и тронул кнопку «старт». Головная боль рассосалась, и появился невероятный соблазн уснуть. Однако Найл сдержал себя и нажал на вторую кнопку. Еще труднее оказалось не поддаться волнам уютной расслабленности, размывающим сознание. Стремясь скорее с этим покончить, Найл коснулся девятой кнопки.

Опять захламленный коридор, пахнущий отсыревшей штукатуркой. Только на этот раз ощущение такое явственное, что трудно усомниться в его достоверности. Стены смотрелись монументально, как во сне, и чувствовалась твердость пола под ногами. Подспудная усталость, казалось, лишь обостряла ощущения, придавая им эффект замедленности. Едва начав погоню по коридору, Найл уже мог различать паука-клейковика, следящего за происходящим из своей дыры в потолке; ага, значит, прорисовываются детали, о которых раньше и не подозревал. Как и в реальной жизни, Найл мог переводить внимание на что угодно. Вытянув руку, чтобы схватить за плечо незнакомца, он обнаружил несколько звеньев золотой цепочки, выбившейся из-под рубища. Вот незнакомец споткнулся и повернул голову. Найлу подумалось, что это лицо знакомо ему ничуть не хуже, чем лицо отца или матери. Наизусть был известен заросший подбородок и странно хищные зубы. Последовавший удар походил на пинок, расчетливо нацеленный в солнечное сплетение. Найл с любопытством отметил, что незнакомец использует своего рода отрицательную эмоциональную энергию. Получалось так, что ненависть во взоре, полоснув по Найлу, сама по себе обрела осязаемую плотность и силу, как сжатый кулак. И это потому, понимал он теперь, что удар нацелен в один из его эмоциональных центров.

Когда их умы соприкоснулись, Найл опять почувствовал острую неприязнь, желание отвернуться, как от гнилостного запаха. Но на этот раз он не поддался порыву, решив понять по возможности больше из того, кто он, этот убийца, и откуда взялся. И опять голова пошла кругом от невиданного хитросплетения, такого, что ум терялся, не в силах разобраться.

И вот тут изменилось главное: качество восприятия. До этой секунды Найл сознавал, что знакомится со своего рода записью, с зафиксированным во времени архивом памяти. А теперь вдруг появилось любопытное ощущение, что мозг находится в контакте с живым умом. Что само по себе абсурд, поскольку человек мертв. Вместе с тем ошибиться было невозможно, между считыванием и живым контактом была такая же пропасть, как между холодом трупа и теплом живого тела.

От внезапно пробившегося острого страха все в Найле опасливо замерло. Он вдруг осознал, что оба они, и он и убийца, стоят в тесной каменной палате, в кромешной тьме. Веяло холодом. В нескольких шагах впереди, в каменном кресле, чем-то напоминающем трон, с которого венценосец Каззак приветствовал гостей Диры, сидел человек. Несмотря на мрак, сидящий был различим совершенно отчетливо, будто не зрением, а каким-то другим чувством. Он был облачен в длинное черное одеяние наподобие монашьей сутаны с капюшоном, скрывающим лицо. Несмотря на способность ночного видения, взгляд не мог пробраться внутрь капюшона; смутно виднелись лишь белки глаз, внушающие невольный трепет своей цепкостью.

Из-под сутаны выглядывали темные башмаки с затянутыми носками. Единственное, что еще проглядывало, это руки на подлокотниках кресла. Найлу показалось, что они будто бы покрыты чешуей, как кожа ящерицы или змеи, хотя цвет был обычный, человечий. Пальцы соединяла меж собой полупрозрачная перепонка.

В тот миг, когда Найл неожиданно очутился перед этим человеком, тот, очевидно, наставлял убийцу Скорбо, который стоял, почтительно склонив голову. И когда Найл с тревожной настороженностью посмотрел на каменное кресло, убийца, похоже, уловил его присутствие; спустя мгновение его обнаружил и сидящий в кресле. Найлу показалось, что глаза сузились, и, когда обратились на него, ему стоило труда не отшатнуться: во взгляде сквозила поистине осязаемая сила. Бесплотное состояние Найла словно усугубляло его чувствительность, и взгляд этих глаз действовал с необычайной силой. Довольно странно, но во взгляде не было ни злобы, ни жажды смерти – лишь вседовлеющая, схожая со слепотой темная одухотворенность. Чувствовалось, что этот не терпит ни пререканий, ни инакомыслия; любой несогласный – враг, подлежащий уничтожению.