Читать книгу - "Между мирами - Екатерина Егорова"

— Я куплю, — встрепенулась Амбер, доставая из сумочки купюру. Девушка протянула ей тоненькую красную книжечку.

Из служебного помещения мы вышли в главный зал аэропорта, оставив позади столики проверки паспортов прилетающих. Спустившись вниз по эскалатору, мы оказались на первом этаже. Люди забирали багаж с движущихся дорожек, на экране горела надпись "Лондон". С англичанами было бы просто начать разговор, даже с учетом разницы в акцентах. Но вот с французами была проблема, из нас всех только я изучала французский, но не очень удачно — большинство слов и оборотов просто не отложились в голове на более долгий срок, чем полгода. А здесь, в аэропорту, в Париже, в Руане, придется то и дело сталкиваться с незнакомой речью. Я корила себя за безделье и наплевательское отношение к предмету. Я хотела изучать испанский, к примеру, не быть такой, как все. В новой школе нам не хватало учебных часов, поэтому второй язык вычеркнули из основной программы и перенесли в дополнительную. Я выбрала то, что мне действительно было важно, поэтому теперь оставалось надеяться, что французы не ненавидят американцев.

Нашего приезда никто не ждал, и было грустно осознавать, что мы здесь никому не нужны, кроме таксистов, мечтающих заработать на малышах. Одни, подростки, в чужой стране с ограниченным количеством денег, со странными ненормальными способностями. Ради чего мы здесь? Ради Мел?

Мы вышли на улицу. Уже стемнело, я совсем забыла о разнице во времени. Наилучшим решением было дождаться автобуса и переночевать в центре города, в недорогом отеле.

Никто не вымолвил ни слова с тех пор, как мы вышли из аэропорта. Тишина угнетала. Я сидела рядом с четырьмя людьми, которые мне были интересны, но сказать которым было нечего. То ли из-за неловкости, то ли из-за скромности. Нет, явно не из-за скромности. Скорее от неизбежности. Мы ждали этой поездки, думали о самостоятельности, жаждали проявить себя, преследовали свои цели и точно знали, что делать. Но мы ошибались. Сейчас, сидя на остановке, я понимала, что еще не готова к этому, я не такая взрослая, а главное, я не могу быть одна. Хорошо это или нет, я зависела от людей, сидящих рядом. Даже если бы здесь была только Амбер или только Люк, даже Брэм, я бы чувствовала себя лучше. Впятером мы точно справимся. Но сначала я должна была понять причину столь напряженной обстановки. Раньше это было бы дурным тоном — лезть в мысли друзей, и я редко себе это позволяла. Но сейчас это было необходимо. Они думали иначе и, возможно, знали больше, чем я.

Чтобы ворваться в голову Амбер, не потребовалось много усилий. Она никогда ничего не скрывала, мыслила так же открыто, какой была сама. Милая, простодушная, веселая, готовая сорваться с места ради приключений, готовая всегда подставить плечо. Амбер была старше меня на год, но это не мешало нам подружиться через год, как я поступила в школу. Она всегда крутилась в компаниях, больших и шумных. Именно в одной из них я познакомилась с Аланом и Брэмом, лучшими друзьями. Они всегда были вместе, как герои сериала Джо и Чендлер. Кстати, на "Друзей" именно они меня подсадили.

Брэм, ответственный, скромный, тихий, он всегда держал себя в руках, даже когда очень злился, мог разрядить атмосферу умными шуточками или замечаниями. Брэм — мозг нашей группировки, ну после меня, конечно.

Алан мне понравился с первого взгляда. С первого дня от него веяло радушием и дружелюбием. Друзей Алана нельзя было пересчитать, в одной только школе он был звездой, одним из самых популярных парней. Нет, не таких зазнаек, которые думают, что мир крутится вокруг них, а значит, своей великолепной внешностью они сразят наповал любую девчонку. Алан знал, что хорош собой, но не был тщеславен. Он играл на публику, он заработал внимание хорошим настроением, которое он дарил окружающим. Вот почему его любили, он был незаменим в любой тусовке, а также поддерживал боевой дух, не давал опустить руки. Сейчас я не узнавала прежнего Алана в этом угрюмом молчаливом парне со светлыми, слегка вьющимися волосами. Я хотела узнать, что его так мучит, о чем он думает, хотела помочь ему так же, как он помогал мне. Алан всегда был сторонником моих сумасшедших идей, он верил в каждого из нас и не уставал повторять это.

Что касается Люка, то я поняла, почему его лицо показалось мне таким знакомым в Хеллоуин. Я видела его в школе, причем не раз. Он часто тусовался с Аланом и Брэмом, но принадлежал другой компании, поэтому мы и не были знакомы. Все мои влюбленности заканчивались никак либо совсем глупым способом. Последний год я решила сосредоточиться на учебе и изучении способностей, не увлекаться пустыми надеждами и другими глупостями, редко обращала внимание на парней вне круга моего общения. Сама не знаю, как я могла проглядеть Люка, наверно потому, что он и тогда носил очки, или потому, что он не был такой же заметной личностью, как Алан. Почему я ему доверяла сейчас? Честно сказать, не знаю. Я доверяла больше своей интуиции, которая нечасто подводила. Она у меня, как дар Мел, — лучше поверить, чем проверить. В том переулке я ощущала давление на сознание со стороны Люка. Оно было больше, чем у миссис Андервуд, но меньше, чем я ожидала. Я помню интонацию Люка — он скорее просил, чем требовал. Хотя я уверена, что если бы он захотел меня заставить, он бы надавил сильнее, до боли, и я бы сдалась, только чтобы прекратить мучения. Но я и так сдалась, по собственной воле. После, в кафе, мы разговаривали, как давние друзья, хоть и не знали друг друга. И я подумала, что если бы Люк хотел мне навредить, он бы это сделал, ведь было столько удачных моментов. Но он не навредил мне, мало того, он вызвал во мне интерес. Наконец-то я встретила равного соперника, или как это назвать? Встретила человека с такими же способностями. Знать, что ты не одинок, очень важно. Я зацепилась за возможность исследовать себя через посредника, я могла узнать вещи из личного опыта, от человека, который прошел те этапы самопознания, которые я только прохожу. Эта возможность могла облегчить мне задачу, могла дать то, что миссис Андервуд знает только по книжкам. Раз уж я такая странная, не убиваться же теперь горем, нужно научиться жить с этими странностям. Люк мог помочь, и он хотел помогать мне. Вот только зачем? Почему он так легко согласился ехать с нами? Зачем ему искать Мел, если он вообще ее искал, в чем я очень сомневаюсь? Я не могла узнать ответы до тех пор, пока не вломлюсь к нему в сознание, или пока он сам мне не ответит.

Мелани — это тайна, покрытая мраком. Я серьезно. Сидя на парижской скамейке у автобусной остановки, я понимала, что знаю подругу хуже всех остальных, но при этом ехала ее спасать. Рисковала безопасностью и своей, и друзей. А какого черта я вообще это задумала? Что меня дернуло сорваться с места со спасательным отрядом, если знаю, что Мел не одна, что она не нуждается в моей помощи? Или нуждается? В своей записке она ясно дала понять, что хочет меня видеть около скрижали. Да, она свалила это на мою безрассудность, но сделала это специально, с намеком. Еще это ее предупреждение, которое заставило меня волноваться. Кто может следить за мной? Для чего, почему именно за мной, шутка ли это или ошибка Мел? Целый рой вопросов жужжал в голове, я даже не успевала следить за ходом мыслей. Что вообще происходит? Вон стоит Алан, в двадцати шагах от нас, строчил кому-то смс, наверное, родителям. Я вспомнила, что тоже должна оповестить маму об удачной посадке, поэтому набрала сообщение "Все хорошо. Я в Париже. Целую" и отправила.