Читать книгу - "Карл Ругер. Боец - Макс Мах"

– Действительно – кто? – усмехнулась Виктория, передавая ему лист.

Карл взял в руки рисунок, и сердце сжалось, и кровь застучала в висках.

«Опять! – с тоской подумал он, глядя на собственный рисунок. – Опять…»

Это и в самом деле была не Виктория.

София

У нее были пышные черные волосы, чуть вьющиеся, волнистые, и смуглая кожа. Сочетание довольно редкое в империи, но оттого делающее ее красоту еще более яркой, вызывающей, дерзкой. Черные глаза Софии смотрели на мир чуть насмешливо, но сейчас они были серьезны и внимательны.

Герцогиня Цук приняла Карла в чайной комнате, сидя в жестком полукресле у маленького круглого столика, на котором едва умещался чайный сервиз. Она была в темно-красном платье, вырез которого почти полностью открывал взгляду Карла роскошь ее грудей. Было ли это случайностью или нет, Карл не знал. Он мог только надеяться на то, что это не случайность. В конце концов, это был частный визит, но, с другой стороны, она позвала его сама.

– Я много о вас слышала, Карл, – сказала София Цук, когда, поклонившись ей, он занял предложенный ему стул. Голос у нее был низкий, грудной, дивно окрашенный легкой природной хрипотцой. – Я много о вас слышала, Карл, – сказала она, глядя на него серьезно и как бы изучающе.

– Обо мне? – спросил он, любуясь ее полными губами. – Помилуйте, ваша светлость, что же такое вы могли обо мне слышать? Верно, вы имеете в виду какого-нибудь другого Карла. Это имя довольно распространено в некоторых местах.

– Не прибедняйтесь, Карл, – попросила она, и тень улыбки скользнула по ее губам. – И перестаньте, граф, величать меня светлостью. Это смешно!

София выделила интонацией его титул, который он при дворе, к слову, ни разу не объявлял, и Карл посмотрел на нее с новым интересом, никак не связанным с ее красотой.

– Вы правы, герцогиня, – усмехнулся он. – Возможно – я подчеркиваю, возможно, ибо на этот счет существуют разные мнения, – так вот, возможно, я могу так титуловаться, но все-таки обычно я этого не делаю.

– И напрасно, – возразила ему София. – Титул, полученный из рук императора, да еще такого императора, каким был Евгений Яр, носить не стыдно.

– Яр?! – почти искренне удивился Карл. – Вы меня пугаете, София. Я еще под стол пешком ходил, когда императора отпевали в Цуре!

– Возможно, я ошибаюсь. – София пожала прекрасными плечами и наконец улыбнулась Карлу. – Но люди также говорят, что меч, которым вы опоясаны, это меч маршала Гавриеля, а он, мне кажется, жил в то же время, что и император. Или я ошибаюсь?

– Нет, София, – в свою очередь улыбнулся Карл. – Вы не ошибаетесь. Гавриель Меч был маршалом императора Евгения, и этот меч… – Карл тронул кончиками пальцев эфес своего меча, – этот меч действительно однажды принадлежал Гавриелю, но это, София, ни о чем не говорит. Подумайте сами, мало ли когда и кому принадлежала та или иная вещь! В отличие от людей, вещи живут долго.

Забавно, подумал он, меч Меча! И тогда кто чей хозяин?

– Наверное, вы правы, Карл. – София снова была серьезна, а ее большие черные глаза почти скрылись под опущенными веками и в тени длинных ресниц. – Вы правы, а я не права, но что вы тогда скажете о росписи купола в зале Ноблей в Цейре?

– Вы имеете в виду плафон? – поднял бровь Карл, которого завязавшийся разговор уже не радовал. Идя к герцогине, он преследовал совсем иную цель. – Роспись великолепна. Воистину Гавриель Меч был не только прославленным полководцем.

– Я имею в виду северную часть плафона. – Веки поднялись, и на Карла взглянули черные глаза, из которых полыхнула страсть такой силы, что ему стало страшно.

– Ах вот вы о чем! – Ему было что ответить и на этот вопрос. – Мой стиль, София, действительно несколько напоминает стиль того безвестного мастера, которому маршал Гавриель поручил роспись северного предела, но только напоминает. Не больше.

– Значит, это были не вы?

Возможно, София была разочарована, но сказать об этом определенно Карл не мог. Ее эмоции были сложны, это являлось фактом, однако, вне всякого сомнения, герцогиня была отнюдь не так проста, как предлагала думать о себе посторонним.

– София, – сказал он мягко, – простите, если я вас разочаровал, но роспись плафона в Цейре завершена тридцать лет назад.

– Какая жалость! – воскликнула София, демонстрируя почти натуральное разочарование. – Какая жалость!

– О чем же вы жалеете? – спросил он, уже зная, куда повернет их беседа теперь. Эта дорога была ему знакома, но, главное, предпочтительна.

– Я жалею, что вы не он. – Она была расстроена, вернее – хотела это продемонстрировать Карлу. Ее артистизм был великолепен, а игра безупречна. – Я предполагала заказать вам мой портрет.

– Так закажите, – предложил Карл и снова улыбнулся.

– Но вы же не тот Карл, которого я имела в виду, – лукаво улыбнулась София.

– Зато я тоже художник! – возразил Карл. – Кому же и заказать портрет, как не художнику? А уж я, герцогиня, постараюсь, чтобы мои краски запечатлели вашу красоту на века и для всех!

– Для всех не надо, – улыбнулась София, ее глаза сияли.

– Вы не верите, что я могу это сделать? – обиженно поднял бровь Карл. – Или, упаси нас Единый, сомневаетесь в собственной красоте?

– Ни то ни другое. – Ее голос опустился, она почти шептала. – Я предполагаю позировать вам нагая, Карл. Естественно, я не буду показывать портрет всем.

– Как пожелаете, София, – поклонился Карл. – Значит, мне предстоит увидеть вас без одежды…

– Боитесь? – улыбнулась она.

– Боюсь, – улыбнулся он.

– Испытание страхом – страшное испытание, – задумчиво сказала она.

– Вы правы, София, – согласился он.

– Жестокость не входит в число моих пороков, – усмехнулась она и добавила, вставая: – Следуйте за мной, граф.

Карл поклонился и без вопросов последовал за ней. Не встретив по пути ни единой живой души, они прошли анфиладой просторных комнат и кривым узким коридором, поднялись по короткой лестнице из полированного ясеня и наконец оказались в роскошно декорированной спальне. По-видимому, это была парадная спальня герцогини. Впрочем, если верить рассказам о ее расточительности и страсти к изысканной роскоши, могло оказаться и так, что сейчас они находились в личных апартаментах Софии.

В спальне их ожидали две камеристки герцогини, молча поклонившиеся госпоже и ее спутнику и замершие в ожидании распоряжений.

– Разденьте меня, – приказала София и повернулась к Карлу лицом.

Она стояла всего в трех метрах перед ним, несомненно, с умыслом выбрав дистанцию, позволяющую ему видеть ее целиком и в то же время не упустить ни одной детали. А Карл не стал, что естественно, напоминать герцогине Цук, что у него нет с собой ни красок, ни холста, ни бумаги. Все, что могло потребоваться – или не потребоваться, – было при нем. Остальное – в руках богов и переменчивого нрава Софии. Однако у него создалось впечатление, что, начиная осаду, он ошибся в намерениях гарнизона. Кажется, эту крепость никто всерьез оборонять не предполагал.