Читать книгу - "Дело о полку Игореве - Хольм ван Зайчик"

— Личность супруги установлена? — спросил шилан.

— Да, — взял слово Баг. — Это известная тележурналистка Катарина Шипигусева. Особа молодая, крайне талантливая и, как я понимаю, крайне честолюбивая — конечно, ей не до нормальной жизни с мужем. Я видел несколько ее обзорных передач… По-моему, из тех, кто ради красного словца сыном назовет отца.

Сидящий поодаль маленький врач отчетливо передернулся: видимо, ему, как уроженцу Цветущей Средины, особенно явственно представился увековеченный этой знаменитой поговоркой предел информационной нечистоплотности[30].

— Возможно, это несущественно, — проговорил из своего угла Богдан, и все обернулись к нему, — но последние полгода она специализируется на соборных сюжетах, причем явственно поддерживает народовольцев. Очень информированная о боярской политической жизни особа. Возможно, ее увлеченностью этими проблемами и объясняется сей брак. Оба супруга шли от деловых интересов.

— Продолжайте, еч Крюк, — устало проговорил Алимагомедов. Его угрюмость можно было понять: соваться в подобные круги — всегда лишняя головная боль. Расследование и так обещало быть головоломным — а тут законопросительная ветвь власти купно со средствами всенародного оповещения… С ума сойдешь.

— Согласно свидетельским показаниям, — продолжал, тщательно выбирая слова, Крюк, — у прера ад-Дина действительно непосредственно перед происшествием был посетитель. Гость. Трое свидетелей заметили, что примерно за полтора часа до начала событий к парадному подъезду дома, где проживает боярин, подъехал бежевый «тахмасиб», номерной знак которого предположительно оканчивался на 85 или 86. Из него вышли потерпевший и некий мужчина представительной наружности, примерно одного с потерпевшим возраста. Они, оживленно беседуя, скрылись в парадном. Через некоторое время мужчина, с которым приехал прер ад-Дин, спустился один, сел в повозку и уехал. Свидетельница Федосеева, девяноста семи лет, живущая напротив и почти все время коротающая в кресле у окна, припомнила, что этот человек бывал гостем прера ад-Дина довольно часто.

Ноздри шилана хищно расширились.

— Удалось установить, что чему предшествовало — выход прера ад-Дина на карниз или отъезд гостя?

— Нет, — ответил Баг, — не удалось. Никто из свидетелей не мог сказать точно, гулял ли уже боярин по карнизу, когда отъехал от парадного «тахмасиб», или еще нет.

— Личность гостя? — отрывисто бросил Алимагомедов.

— Личность гостя установлена практически достоверно, — отвечал Баг. — Бежевый «тахмасиб» с номерным знаком 3 АлУ 27−85 принадлежит преждерожденному Даниилу Казимировичу Галицкому, сорока семи лет. — Баг чуть выждал, потом добавил: — Мы успели выяснить, что в свое время этот прер был человекоохранителем, блестящим воином. Два десятка лет назад он какое-то время даже возглавлял один из боевых отрядов особого назначения, боровшихся с «дурманными баронами» и их шайками на юго-восточных рубежах Цветущей Средины — знаете, «Золотой треугольник»… Джунгли, тайные базы, единоборства, бесшумные захваты… Специалист. Пять боевых наград, одна — непосредственно от императорского двора. А сейчас прер Галицкий… — Баг опять чуть выждал. — Сейчас прер Галицкий — александрийский соборный боярин.

— Одно к одному… — пробормотал шилан.

— Несколько фотографий прера Галицкого были мною предъявлены, — сказал Баг, — свидетельнице Федосеевой. На всех она опознала человека, посетившего боярина ад-Дина непосредственно перед началом событий.

— Вы попытались связаться или как-то встретиться с прером Галицким, еч Лобо?

— Личность его была окончательно установлена не более получаса назад, — покачал головой Баг. — Сейчас у нас четверть двенадцатого. Ночи. Беспокоить подданного Галицкого в такое время, да еще в отчий день, мы с ечем Оуянцевым сочли несообразным.

Шилан покусал губу.

— А если он все же как-то причастен…

— Тем более, драг прер шилан. Что мы можем ему предъявить сейчас, чтобы разговаривать… столь чрезвычайным образом?

— Хорошо, — Пересветыч после отчетливых внутренних колебаний сдался. — Согласен. Есть какие-то предварительные соображения?

Повисла тяжелая тишина. Потом Баг решительно ответил за всех:

— Никаких.

— Еч Сыма, — сказал шилан. — Что может человека вот так вот… ни с того ни с сего, после вполне мирного разговора с коллегой, а возможно, и приятелем… другом… заставить…

— Ничего, — ответил лекарь. — Собственно, я это уже сказал: насколько мне известно — ничего. Драконова доза какого-то психоисправительного снадобья, может быть. Но ее не было.

Шилан выпрямился, расправил плечи. Густые брови его как сошлись в начале совещания на переносье, так там и оставались.

Вдруг встал с кресла Богдан и неторопливо, мягко подошел к столу. Все опять обернулись к нему.

— Вероятно, следует учесть еще и вот что, — негромко сказал он. — Прер ад-Дин, так же как и загадочно погибший вчера прер Ртищев, оба принадлежали к наиболее активным вождям соборного дана народовольцев и горячо поддерживали идею небезызвестной налоговой челобитной. А прер Галицкий входит в руководство соборного дана кормильцев[31]. Это само по себе ничего не значит, конечно. Я знавал людей, которые придерживались различных политических взглядов и были при том прекрасными друзьями… Но все же. Все же, — он остановился у стола слева от Алимагомедова и обвел взглядом присутствующих. — Народовольцы склонны поддержать налоговую челобитную — в значительной степени стараниями покойного Ртищева и ад-Дина. Кормильцы же горячо ратуют против нее. Последствий утверждения челобитной князем и введения в действие предлагаемых ею изменений, воздействия их на экономику улуса и империи в целом — точно и доказательно просчитать сейчас не может никто. Голосование по челобитной — через три дня, в четверицу. Таковы факты.

Установилось молчание.

Наверное, лишь через полминуты шилан, медленно поднявшись со своего места, спросил:

— Наблюдателей у дома Галицкого выставили?