Читать книгу - "Code. Носители - Джон Маррс"

В Лондон тем временем на скоростном поезде можно было домчаться быстрее, чем пересечь столицу на метро. Днем это означало реки жителей столицы, туристов, посетителей ТЦ, «белых воротничков» и всяческой обслуги, а после захода солнца – гуляк по барам и ресторанам, да и просто охочих до веселья. Нью-Йорк на пьедестале никогда не спящего города пошатнулся.

Чарли мастерски отточил технику «чистки», как ее называл один из тренеров, – прием из шпионского арсенала, позволяющий вычислить «хвост». Видишь любого прохожего дважды – мысленно отмечаешь. То же и с подозрительно медленными машинами. Он избегал полицию с нагрудными видеорегистраторами, не ел дважды в одном месте, каждый день менял одежду. В отражениях окон, витрин, даже в глянце машин искал преследователей. На крайний случай у Чарли в рюкзаке всегда лежали запасные джинсы, футболка и кроссовки. По вечерам, возвращаясь домой после бдительного изучения города и прохожих, он засыпал сном младенца с уверенностью, что его тайны надежно защищены.

В люксе Чарли только осваивался, однако не сомневался, что такая жизнь быстро ему надоест. Роскошь роскошью, но если бездельничать в отеле все пять лет, то получится, что одно пустое существование он променял на другое. Занять себя, влиться в общество – вот чего ему недоставало. Словом, требовалась работа.

Вакансии пришлось искать с общественного компьютера в манчестерской центральной библиотеке. Если где и применять все, что почерпнул за время обучения, то это в сфере наставничества. За ежемесячную плату сотрудники корпораций и частные лица получали на выбор менторов в любой области: от «учим жить» до фитнеса. Что важнее, для этого не требовалось даже выходить из дома. «Виртуальная реальность дарит целый мир, – гласила реклама. – Если вы в силах помочь нашим клиентам изменить жизнь, мы ждем вас!»

На следующий день после собеседования по «Скайпу» с чатботом Чарли предложили должность «ментора для выработки оптимизма». Работа начиналась через два дня. Плюнув на запреты, Чарли решил отпраздновать и побаловал себя пинтой сидра в баре отеля.

Всем нейроносителям в обязательном порядке вживили чип дисульфирам-этанольной реакции^[15], напрочь отбивающий желание пить при капле спирта в крови. На первых глотках в рот лился божественный нектар. Но не минуло и четверти кружки, как к горлу подкатила тошнота. Чарли со всех ног бросился в номер и дал волю рвоте, зарекаясь отныне идти против директив. После он набрал стакан воды, но тот вдруг выскользнул из дрожащих пальцев и разлетелся вдребезги о раковину.

– Твою мать, – пробормотал он больше по привычке, чем от досады.

Чарли взял осколок и поднес к свету. После такой бурной реакции на алкоголь захотелось испытать Нового Чарли и с других сторон. Он спустил джинсы до колен и провел острым стеклом по коже. Осталась неглубокая царапина. Повторил – теперь с нажимом. На третий раз пропорол себя на добрых полсантиметра. Кровь ручейком змеилась по ноге, впитываясь в грубую материю джинсов.

Чарли оставил осколок в ноге – вдруг почувствует хоть со временем?

Не почувствовал. По крайней мере, физически. Заниженный болевой порог означал, что, пусть даже его вычислят и будут пытать, он не выдаст ни слова из своих тайн.

А вот что отчасти беспокоило, так это отсутствие эмоций. Ни выброса адреналина, ни паники, ни досады. Несколько лет кряду страх, чувство вины и тревожность держали его цепкой хваткой, тенью ложась почти на все аспекты жизни. Сколько раз Чарли мечтал заглушить голос сердца…

Сегодня, кажется, получилось.

Он вновь испытал себя – нарисовал перед глазами друзей, их последнюю встречу, вспомнил, как они исчезли из его жизни, и что виновник – он сам. Раньше моментально пал бы духом… теперь же вместо жалости к себе он не испытал ничего.

Чарли не сдавался. На этот раз он зашел дальше; переключился на секреты о стране – на грязное белье верхов, втирающих народу очки. В памяти замелькали британские и международные укрывательства: кто на самом деле в ответе за теракт на летней олимпиаде, почему взорвался беспилотный индийский марсоход, даже подтасовки на «Евровидении».

Он мог бы злорадствовать: несколько лет шерстил конспирологические сайты – и вот все ответы на блюдечке. Мог бы дрожать от осознания, что творится у него под носом и на что способны сильные мира сего.

Однако сердце вновь не дрогнуло. Не подмывало даже раструбить хоть часть правды конспирологической братии. Абсолютнейшее хладнокровие на душе.

Он вытянул из ноги стекло и зажал рану полотенцем. А после задумался: раз ни телом, ни душой он ничего не чувствует, осталось ли хоть что-то от старого Чарли? В кого же он превратился?