Читать книгу - "Спицы в колесе сансары - Надежда Первухина"

Мужчина открыл глаза.

На нее смотрел Лекант.

Она протянула к нему руку.

— Не касайся меня, — тихо сказал Лекант. — Это тело немедленно разрушится, если ты его коснешься. Разрушатся голосовые связки, а мне так хочется тебе многое сказать! Разрушатся глаза, а я так хотел увидеть тебя, моя единственная!

— Лекант.

— Тийя…

— Почему ты оставил меня? Почему ушел, ничего не сказав?

— Долг звал меня. И я боялся, что, узнав о долге, ты разлюбишь меня.

— Я не могу тебя разлюбить. Это все равно что перестать дышать. Где ты? Как мне найти тебя?

— Я далеко, и там много опасностей. Поэтому не ищи меня, любимая.

— Я не могу без тебя.

— И поэтому я пришел к тебе, чтобы даровать забвение.

— Нет!

— Да. Я люблю тебя, и ты меня забудешь. Подчинись мне, иначе будет больно.

— Пусть будет больно, но я тебя никогда не забуду.

Лекант улыбнулся:

— Тийя…

Он протянул бестелесную руку и легко коснулся ею лба девушки. Лиза тут же рухнула как подкошенная, глаза ее закрылись, бледность залила лицо.

— Прощай, — прошептал Лекант и исчез.

Очнулась Лиза в кресле, в кабинете профессора Верейского. Напротив нее сидел парень, чем-то смутно знакомый.

— Эй! — помахал он рукой. — Как насчет признаков жизни?

— Что? — прохрипела Лиза.

Парень протянул ей стакан воды. Лиза долго пила, а потом сказала:

— Я тебя вспомнила. Ты Глеб. Гот, которого били панки.

— Совершенно верно. — Глеб с улыбкой забрал у нее стакан. — Гот. И по совместительству внук профессора Верейского.

— Здорово, — улыбнулась Лиза. — А что со мной было? Я ничего не помню…

— Проводился сеанс. Спиритический. Я — медиум.

— Так это ты сидел за ширмой?

— Ага, значит, все-таки ты что-то помнишь!

— Выходит, да.

— Да, я сидел за ширмой, но тут без дураков, я действительно умею вызывать и материализовывать духов умерших. Только в этот раз все пошло не так. Дух оказался не мертвый, а живой. Вообще неизвестно какой! Помню дикую вспышку, потом провал сознания, а потом дед меня приводит в чувство. Дед сказал, что материализация не состоялась. О, а что это у тебя в руке? Диктофон?

Диктофон превратился в жалкий обмылок жженого пластика.

— Выброс ментала был сильный, — вздохнул Глеб. — Хорошо еще, что сгорел диктофон, а не ты. А что в комнате для сеансов творится, вообще катастрофа! Там все сажей покрыто в три слоя. А правда, что ты у деда будешь лаборанткой?

— Правда.

— Вот видишь! Я говорил, что мы еще встретимся! Ну что, способна ты пойти кофе попить или тебе сюда принести?

— Нет, я пойду… Пойду домой, если можно.

— Разбежалась. Без кофе и бальзама дед тебя домой не отпустит. К тому же поздно уже, а я тебя подвезу, у меня машина.

Лиза жалко улыбнулась:

— Глеб!

— Что?

— Ты ко мне не клеишься, часом?

Глеб состроил ужасно невинные глаза:

— Вуз а ву, мадам? Вы мне в бабушки годитесь!

— Лады. Тогда идем пить кофе.

В столовой их ждал накрытый круглый стол, на котором сиял фамильный кофейный сервиз. Илья Николаевич сидел за столом, но, завидев Лизу, встал и бережно подхватил ее под руку:

— Садитесь, деточка! Глеб, не стой столбом, подвинь даме стул!

— Спасибо, — прошептала Лиза и без сил опустилась на стул.

Глеб налил ей кофе в изящнейшую чашечку лиможского фарфора, на блюдце положил печенье. И при этом не переставал искать ее взгляда. А Лиза смотрела исключительно внутрь себя. Она понимала, что в ее душе образовалась пустота и ее невозможно заполнить.

— Лизочка, — откашлявшись, заговорил профессор Верейский, — надеюсь, при этом неудачном спиритическом сеансе вы не сочтете меня самого неудачником и шарлатаном?

— Нет, что вы.

— Мы с моим внуком проводили десятки, да что там, сотни сеансов, и до сих пор срывов не было. Почему сегодня все пошло не так…

— Может быть, мое присутствие…

— Нет, Лиза, нет! Вот, кстати, примите для поправки здоровья пятьдесят грамм настоящего уссурийского бальзама. Тут такие травы!

Лиза выпила бальзам и почувствовала, как он огнем разлился по ее телу. Она ощутила небывалую бодрость.

— Илья Николаевич, Глеб сказал, что в комнате для сеансов полным-полно сажи. Так давайте я начну уборку.

— Сейчас ни в коем случае! И в ближайшие три дня тоже. Я еще поработаю над этой сажей. А сейчас Глеб отвезет вас домой, чтобы вы хорошенько отдохнули. И вот — возьмите ваш аванс.

Профессор протянул Лизе две тысячи.

— Отдыхайте, и всего вам хорошего, Лиза. Я обязательно позвоню вам.

От профессора Лиза позвонила родителям, чтобы они не волновались, почему она появится так поздно.

У Глеба была вполне симпатичная «Лада Приора», впрочем, Лизе было не до марки машины. Ее трясло, и все сильней разрасталась в ней пустота.

Они сели в машину, Лиза назвала адрес и умолкла, уставившись в окно. Глеб пытался как-то ее развлечь студенческими байками и анекдотами, но потом тоже примолк. Вздохнул.

У Лизиного дома машина остановилась. Глеб вышел, открыл перед дамой дверцу:

— Все для вас, сударыня!

Лиза вышла:

— Спасибо, Глеб.

Она повернулась было к дому и тут услышала удивленное:

— Ты что, меня даже не поцелуешь на прощанье?

Глеб сказал это таким возмущенным тоном, что Лиза опешила и ей стало стыдно. Неужели так трудно чмокнуть в щечку в общем-то неплохого парня? Убудет от нее, что ли?

— Поцелую, — усмехнулась Лиза. И коснулась губами щеки Глеба.

А потом… Потом губы этого мальчишки как-то непостижимым образом нашли ее губы и удержали. Они целовались, как показалось Лизе, так долго, что пора было встать заре.

Наконец Глеб оторвался от нее.

— Мне понравилось, — хрипловато прошептал он, касаясь подбородком ее затылка.

— Мне тоже, — неожиданно для себя прошептала она. И вдруг так остро почувствовала всю прелесть ночи с ее птицами, сиренями, травами и прочими красотами, что захотелось петь.

Но петь она не стала. Вместо этого легко скользнула пальцами по груди Глеба и вошла в подъезд.

И только возле самой своей квартиры поняла, что шла по лестнице, не касаясь ногами ступеней.