Читать книгу - "Любовь приходит в черном - Анна Чарова"

«Ладно, — решила она, — спросить успеется».

Катя по-прежнему сидела в углу, глядя на пустой стол и обхватив себя руками. Сколько ей лет? Двадцать? А Артуру? Тридцать пять? Сорок? Слишком большая разница в возрасте между братом и сестрой и никакого сходства. Наверное, Катя — сводная.

— Хочешь чаю? — спросила Марина. — Ты не стесняйся. Еды, конечно, немного, но нам хватит, а завтра что-нибудь придумаем. Может, душ? Ванна? Переодеться? Ты без вещей, мои тебе коротковаты будут, но футболку спальную найдем…

Она говорила, но слова не вызывали у девушки никакой реакции.

Марина поставила чайник вытащила коробку конфет, припрятанную до лучших времен, — где-то слышала, что шоколад вызывает хорошее настроение.

— Будешь? Может, ты голодная?

— Нет… спасибо, ничего не нужно. — Тонкие пальцы были сжаты так, что костяшки посинели.

— Катя. — Марина опустилась на табуретку рядом и положила руку девушке на плечо — Катя отодвинулась. — Артур для меня очень дорогой человек.

— И для меня…

— А значит, и ты мне дорога. Поэтому, пожалуйста, скажи, чего ты хочешь?

Девушка зыркнула злобно и уронила:

— Сдохнуть.

Марина подумала, что ослышалась, но Катя стряхнула ее руку, выпрямилась и посмотрела в глаза с запредельной, смертельной тоской.

— Я хочу умереть. Не могу.

Волна паники окатила Марину. Это что, суицидальные мысли? Ну и что теперь делать? Вот спасибо, любимый! Не было бабе заботы, купила баба порося. «Скорую» вызывать? Искать хорошего психиатра по знакомым? Впрочем, Марина быстро взяла себя в руки: где-то она читала, что если пациент декларирует желание убить себя, никогда на подобный шаг не решится.

— Со «сдохнуть», подруга, я тебе не помогу. Поэтому сейчас ты пойдешь в душ и помоешь голову. Потом поешь. Потом ляжешь спать. Осознала?

— Я не могу…

— Чего ты не можешь? — напустилась Марина. — Голову вымыть? Так я тебе помогу. Давай, поднимайся.

Чуть ли не волоком она оттащила сестру Артура в душ, включила воду, заставила девушку раздеться — Катя не стыдилась наготы. Она оказалась жутко худой, все кости сквозь кожу просвечивают, на тонких руках алели шрамы поперек запястий. Катю трясло — то ли от озноба, то ли от истощения. Марина разозлилась на Артура: надо же довести родную сестру до подобного состояния! Ей же срочно нужна помощь, и не любительская, а профессиональная, врачебная! Неужели он не видит? Хотя, может, есть причины, о которых Марина даже не догадывается.

Она усадила Катю в ванну и вымыла, как маленького ребенка. Девушка вскоре перестала дрожать, расслабилась под действием теплой воды.

— Сейчас я дам тебе свой халат, и мы пойдем ужинать. Конечно, на ночь есть вредно, но тебе — полезно. Ничего, вычухаешься, будешь красавицей, как раньше.

— Не буду. Ничего не будет. Все кончилось.

— Вот еще. Ерунда. Ты — красивая, молодая женщина, а депрессия в наше время — не приговор. Я найду хорошего психотерапевта, и тебе помогут. Я же журналист, у меня хорошие связи. Главное — не отчаиваться. Не знаю, почему Артур раньше…

Катя засмеялась — хрипло, взахлеб — и закрыла лицо руками. Смех, кажется, перешел в рыдания.

— Артур, — бормотала она. — Артур…

— Успокойся! — прикрикнула Марина.

Вытерев Катю и завернув ее в халат, отвела обратно на кухню. Налила чай. Помедитировав на содержимое холодильника, соорудила горячие бутерброды с сыром и помидором. Вспышка активности у девушки прошла, она снова погрузилась в себя, но машинально жевала и прихлебывала чай.

Щеки Кати слегка порозовели, на лбу от горячего питья выступили капельки пота.

Марина решила сделать еще одну попытку разговорить странную гостью.

— Давно ты болеешь? К врачам обращалась?

— Здесь есть еще комната? — Девушка заозиралась. — Не хочу… не могу тебя видеть. — Она рассмеялась. — И не жалко ни капельки, так тебе и надо!

На миг Марина опешила, но быстро спохватилась и успокоила себя тем, что Катя больна и потому неадекватна.

— Это однушка. Катя, не ерунди. Конечно, брат запустил твою болезнь…

— Брат… Запустил. — Катю перекосило. — Именно — запустил. Я ничего тебе не скажу. Просто не могу сказать, даже если захотела бы.

— Почему? — не поняла Марина.

— Да потому что ты… Из-за тебя. — Она открыла рот, хлебнула воздух, как вынутая из воды рыба, мотнула головой, бессильно уронила ее на грудь и шепнула: — Потому что пообещала не говорить.

Марина остолбенела. Происходящее нравилось ей все меньше и меньше. Вот те на: приютила человека себе в ущерб — и пожалуйста.

— Из-за меня — что?

Катя молчала. В голове шевельнулась гаденькая мыслишка. У нее ведь сходства с Артуром никакого… Но неужели он приволок сюда свою бывшую любовницу?! Это какой же надо быть бессердечной тварью! Довел девушку до суицида, таскает за собой, но почему-то не бросает.

Нет, неправда. Марина потрясла головой и попятилась от Кати. Это не по-человечески. Он ни во что не ставит ни «сестру», ни Марину, ему плевать на них обеих…

Но почему он бросил Катю здесь? Это по меньшей мере непредусмотрительно. Думает, что надежно спрятал? Но от кого? И зачем, если ему на нее плевать?

Неправда, неправда, неправда… Тяжело опустившись на табурет, Марина уставилась на Катю, не решаясь спросить о главном. А если предположение верно? Как жить дальше?

Мир пошатнулся, но пока еще стоял, и планы на будущее были осязаемыми; в них прочно поселился Артур, вытеснив все прочее, как кукушонок выталкивает из гнезда более слабых птенцов. Синяя таблетка или красная? Что так, что эдак, твоя жизнь уже не станет прежней. Наконец Марина решилась и прохрипела чужим голосом:

— Скажи, Артур ведь не брат тебе…

Катя повернула голову и замерла, будто шизофреник в кататоническом ступоре. Ни отрицания, ни утверждения, какие-то непонятные молчанки. Хотелось схватить девушку за ворот и трясти, пока она не признается.

И вообще, с какого перепуга она должна терпеть в своей квартире женщину, которая ее ненавидит? А вдруг ночью решит прирезать? Сенсация! Таинственный Артур прячет свою первую любовницу у второй.

Марина поднялась и проговорила:

— Или ты отвечаешь на вопрос, или… Убираешься на все четыре стороны.

Щеки девушки порозовели, она развела руками и ответила радостно:

— Не могу.

Похоже, она серьезно решила обосноваться в квартире. Марина рассмеялась, прошлась по кухне взад-вперед, ощущая, как где-то возле солнечного сплетения зарождается жгучее пламя ярости, глушит обиду и грядущую боль утраты. Пока оно просто жжет, набирает силу, но вскоре взорвется и потащит, как толпа в метро, и тогда Марина наверняка наделает глупостей.