Читать книгу - "Тимиредис. Запад и Восток - Надежда Кузьмина"

— Ну, ты даёшь! Мне б в голову такое не пришло.

А что? До чего додумалась — то и сделала.

Я случайно стала свидетелем сцены, для чужих глаз явно не предназначенной.

Закончив проезжать Волну, расседлала её и, мурлыкая, отправилась с учебником по физике в сад — разбирать заданный Шоном параграф и решать к нему задачки. Аскани, спрыгнув с Прибоя, шлёпнул того по крупу, чмокнул меня в лоб и потопал на плац. Похоже, тренировки с императорской семьёй впечатлили Аса настолько, что он готов был отрабатывать стойки и выпады день и ночь, лишь бы подтянуться до уровня семейства тер Калариан. Так и получилось, что, дочитав и перерешав, я вернулась в дом одна.

Их я почувствовала, ещё поднимаясь по лестнице. Висело в воздухе что-то такое, заставляющее сердце стучать чаще, а живот напрягаться. А потом, через несколько ступеней, когда уже просматривался верхний, казавшийся сумрачным после солнца сада коридор, я увидела… Целующиеся Астер и Император Арденариэль меня не заметили, слишком были заняты друг другом.

Всё происходило почти беззвучно, похоже, если они что-то и говорили друг другу, то мыслеречью. Оба одеты в бриджи и туники с короткими рукавами, зато на головах накручены хитрые плетения из падающих ниже талии кос и локонов. Лорд Арден склонился над женой, обнимая ту правой рукой за плечи. Левая на моих глазах целенаправленно съехала с талии на зад, оглаживая, лаская, притискивая. Астер, приподнявшись на цыпочках, обняла мужа за шею, запустив пальцы в волосы. Я замерла, как примёрзла к месту, — хотелось убежать или хотя бы зажмуриться, и в то же время невозможно было оторваться. Тонкие пальцы Астер шевельнулись — волосы лорда Ардена взметнулись серебряным вихрем и снова опали на спину — уже распущенными. Одновременно Арден подхватил жену под бёдра и, приподняв, буквально впечатал спиной в стену. И тут же прижался к ней всем телом, не позволяя упасть… Астер ахнула и, вцепившись в плечи мужа, обняла того ногами за талию. Поцелуй продолжался, но теперь это было нечто большее. Будто танец — чуть неловкий из-за неустойчивой позы, но в то же время плавный, ритмичный, как раскачивание кобры, завораживающей своими движениями. Астер откинула голову с закрытыми глазами назад, закусив губу и постанывая, Император приник к её шее… Я, почувствовав, что больше не могу смотреть, — сердце стучало, живот завязался узлом то ли от неловкости, то ли от странного ощущения сопричастности — меня будто затягивал алый водоворот — попыталась сделать шаг назад, чтобы уйти, пока меня не заметили.

И споткнулась. Астер встряхнула головой, словно сбрасывая наваждение. Поймала мой взгляд. Глаза казались яркими и затуманенными в одно и то же время — словно в них пылал и плыл Млечный Путь. Светло улыбнулась:

— Привет, Тим! Прости, нам следовало помнить, что стоит быть осторожнее, если в доме гости. Но, когда мы появились, тут никого не было. Мы тебя смутили?

Лорд Арден, выглядящий сейчас совершенно на себя не похожим — чуть сконфуженным, по-человечески тёплым, легко пожал плечами и пригладил взлохмаченные на затылке волосы. А потом тоже улыбнулся и подмигнул изумрудным глазом:

— Не поверишь, Тим. Больше десяти лет гоняюсь за этой девушкой, — покосился на жену, — а она неуловима, как радуга! Сколько ни бегай, не поймаешь! — И закончил серьёзно: — Но делаю что могу.

Астер серебристо рассмеялась. Мне вдруг тоже стало смешно. Неловкость лопнула, как мыльный пузырь.

— Извини, нам пора. — Арден настойчиво потянул жену за руку к двери хозяйской комнаты.

Когда они исчезли, я дотронулась пальцем до рта. У нас с Асом всё было совсем по-другому — отсутствовало это тёмное и горячее, как угли в кузнечном горне, сакральное и запретное, то, что закручивало огненным вихрем, заставляло облизывать губы и чаще дышать. Интересно, оно придёт? И хочу ли я, чтобы пришло? А ещё: можно ли рассказать об увиденном Аскани?

Пару раз за последнюю неделю мы летали на весь день в нашу избу — обустраивались. Обзавелись матрасами не хуже школьных для всех кроватей, бельём из тонкого белого полотна и четырьмя креслами-качалками для креативного ничегонеделанья на террасе. Четырьмя — в расчёте на гостей. На окна Шон посоветовал повесить не привычные деревенские ситцевые занавесочки с рюшечками, а сделать как в Тер-Шэрранте, где оконные проёмы от солнца и от чужих взглядов часто загораживали сборчатыми конструкциями из тростниковых или бамбуковых горизонтальных пластин. Называлось такое жалюзи. Можно регулировать угол наклона пластин, меняя освещённость, можно спрятаться от солнца, оставив обзор. А можно потянуть за верёвочку — и жалюзи сложится, как веер, открыв окно целиком. Ас заинтересовался, я засомневалась. Оказалось, зря. Шон по своему обыкновению «одна нога здесь, другая там» шагнул в портал — и появился через полчаса с охапкой штуковин, напоминавших бежевые скатанные половики. Вслед в портал вплыла здоровенная миска с дынными цукатами и большой кувшин шербета. Жалюзи отлично подошли. И по стилю — Аскани мало-помалу приучал меня разбираться в таких вещах, и по размеру оконных проёмов. Только я опять чувствовала себя даже не неудобно… а, как бы сказать? — смущённо. Шон, как понял, мотнул растрёпанной головой и подмигнул карим глазом: «Не парься! Мне самому интересно, что выйдет».

Закончив дёргать за верёвочки, мы с Асом решили искупаться. Шон отказался. Сначала заявил, что посидит с книгой в теньке под дубом, а потом сорвался с места, сообщив, что сейчас приволочёт в наш детский сад Ри — та опять отличилась, наведя самым чопорным дамам, включая многострадальную леди Фрейм, незапудриваемые веснушки. Чтоб носы не задирали. Я не возражала, пусть тащит — у меня веснушки уже были, а у Аса они не водились принципиально — тот загорал ровно, становясь аппетитно-золотистым.

Обрадованная свободой Ри сумела растормошить Шона и затащить того к нам в речку — ловить руками полосатых окуней на обед. Мне было любопытно — Шон и купаться в своей чёрной рясе будет? Ан нет. Ряса исчезла, появилась чёрная же туника и обгрызенные по колено портки. Торчавшие конечности были девственно-белыми, похоже, Шон уважал сельский загар не больше, чем придворные леди. Руки, кстати, мне понравились — могучими, как у Сианурга или Бредли, не назвать, но вполне рельефные мышцы там присутствовали. Интересно, Шон как-нибудь тренируется кроме топтаний два раза в неделю на плацу на пару с лордом Вэрисом?

Окуней мы распугали, и не только их, — потому что сначала затеяли под водой игру в салочки, а потом Шон устроил нам прямо на дне телепатическую лекцию о местной живности — пресноводных устрицах, в которых можно найти продолговатые, неправильной формы жемчужины, ручейниках и целебных пиявках. Попытка продемонстрировать на Ри, куда и как полагается ставить пиявок, вылилась в очередной бедлам с облаками поднятой со дна мути. Вообще, мне дико нравилось в Шоне то, что тот никогда не отказывался от интересных или сомнительных дел и разного рода забав под предлогом «я из этого вырос» или «мне сие не по чину». Понятий «солидность» и «степенность» для учителя, похоже, не существовало вовсе. Задумавшись, поняла, что Шон прав: нормальный дракон сдохнет с тоски, если, не успев повзрослеть, будет год за годом, век за веком пыжиться и пучить глаза как лягушка, корча из себя невесть кого важного.