Читать книгу - "Сицилийское королевство - Алексей Живой"

Утро пришло внезапно, словно атака монголов. К счастью, это был всего лишь один дружественный нукер с сообщением от Каюка. Верный Плоскиня, ненавязчиво поскребся о полог юрты, покашлял, стараясь привлечь внимание хозяина. Но Забубенный уже проснулся. Высвободил руку из-под невесомой головки дремавшей Тайчин, встал, и, накинув верхнюю одежду, вышел на свет божий.

Едва рассвело, лагерь еще спал, окутанный легким туманом из которого то и дело выплывали потусторонние фигуры часовых. У самой юрты нетерпеливо дожидался пробуждения Кара-Чулмуса почтовый нукер. Завидев, наконец, адресата, нукер приблизился, дернув лошадь за поводья, и бесстрашно протянул степному вампиру небольшой свиток не то кожи, не грубой бумаги. Едва Григорий дотронулся до него, – нукер с гиканьем ускакал, словно этот была повестка в армию или в суд, от которой механик уклонялся десять лет.

Посмотрев вслед улетучившемуся почтальону, Забубенный развернул свиток и, зевая, уставился на совершенно незнакомые письмена.

– Отлично, – констатировало второе лицо в отряде, уразумев, что знает только устный монгольский и никогда не видело письменного, – и что вся эта писанина означает?

Еще не успев как следует испугаться спросонья, Забубенный обернулся в сторону топтавшегося рядом Плоскини, подозвав его жестом.

– Глянь-ка, ты же у нас известный толмач, – Григорий протянул вождю бродников секретное донесение из штаба, – чего тут накарябано?

Плоскиня осторожно взял свиток и, быстро пробежав глазами, сообщил.

– Каюк захватил пленных и выяснил все подходы к замку. Он двигается дальше, и будет ожидать тебя в лесу рядом с ним. По дороге уничтожил небольшой разъезд венгров. Для охраны осадного обоза выслал сотню солдат, которые встретят Кара-Чулмуса на полпути от лагеря.

– Значит Каюк меня уже ждет, быстрый какой, – нахмурился Забубенный, – впрочем, неудивительно…

И обернувшись к броднику, приказал.

– Давай коня, и сами собирайтесь. Выступаем. Да за Егоршей пошли.

Плоскиня убежал выполнять приказания, а Григорий вернулся в юрту и обнаружил там накрытый стол с легкими закусками и китайским чаем. Крякнув от неожиданности – и когда только Тайчин успела все соорудить – Забубенный с удовольствием выпил чашечку ароматного чая и позавтракал ножкой какого-то запеченного на костре животного, правда, холодной.

Пока он этим занимался, поглядывая на крутившуюся вокруг него хитроглазую Тайчин, снаружи послышался шум и скрип большой, с трудом передвигавшейся повозки. А вскоре раздался и нетактичный удар по косяку юрты, такой, что все сооружение завибрировало.

– Эй, Григорий, – раздался снаружи голос Егорши, – подымайся! В поход пора.

Механик-чародей спокойно дожевал свою ножку, вытер сальные руки об штаны, допил чай и, чмокнув в щечку внезапно покрасневшую Тайчин, – словно и не было бурной ночи, – вышел наружу, прицепляя меч.

Напротив юрты степного вампира выстроилась конная ватага добрых молодцев из черниговского войска в полном вооружении. Позади них виднелась камнеметная машина системы «Забубенный». А у самой юрты стояла повозка с бродниками, вдоль которой прогуливался Егорша, поигрывая, вместо утренней зарядки острым мечом.

– Ты чего орешь, – вместо приветствия шикнул Забубенный, входя в роль командира, – сказали же тебе вчера: дело секретное. Тихое.

– Это я горло прочищал, – сообщил Егорша беззлобно, – думал, дрыхнешь еще.

– А я думал, вы сами проспите подъем, – поделился своими опасениями механик, – вчера, небось, наквасились?

– Маненько, – прищурился Егорша, почти скрыв глаза между опухшими веками и щеками, – нам для куражу это надобно. А проспать мы не можем, раз на дело собрались серьезное. Тут мы ребята четкие.

Григорий еще раз осмотрел четких ребят, рожи были что надо, – такие маму родную прирежут, глазом не моргнут. Да и командир у них подходящий.

– Ладно, – закончил утренние прения механик-чародей, – выступаем. Каюк уже замок нашел, ждет нас. Поторапливаться надо.

– Оно понятно, – кивнул Егорша залезая на коня.

Плоскиня подвел Мэджика к Забубенному, подержал стремя, уточнив, не желает ли Кара-Чулмус путешествовать в повозке. Но Григорий устроился в седле. А, бросив взгляд на повозку, приготовленную бродниками специально для него, решил, что пересядет туда, если устанет. Пусть пока порожняком пойдет. С утра ему захотелось проехаться на коне в голове колонны. Ощутить себя хоть ненадолго предком Буденного или Котовского, поскольку предком Чингисхана ощутить себя уже не получится.