Читать книгу - "Астрид - хозяйка Рождества - Анна Лерн"

— Нет, я знаю, как будет быстрее, — ответил Нилс и улыбнулся мне. — Не переживайте.

Через минуту экипаж тронулся, и я откинулась на спинку сидения, раздраженно глядя на серебристые струи — и зачем мне все это? Сейчас сидела бы дома, рисовала эскизы возле горящего камина…

Когда за окошком залитым дождем показались светлые стены имения, я прильнула к стеклу и увидела размытые очертания большого особняка, окна которого сияли светом свечей. Похоже, гости уже собрались и на меня будет устремлено все внимание, чего не очень бы хотелось, но отступать я не собиралась.

Нилс помог мне выйти из экипажа, и я увидела перед собой красивый белоснежный дом с колоннами, полукруглыми ступенями, ведущими к главному входу и массивной дверью, над которой расположилось арочное окно. Даже в стремительно надвигающихся сумерках и под серыми потоками дождя, особняк выглядел невесомым и воздушным, похожим на своих хозяек с белокурыми локонами. Вокруг него были разбиты клумбы и на них пестрели поздние цветы, разбавляя мрачность ненастья своими яркими красками.

Я быстро поднялась по ступеням и когда передо мной неожиданно распахнулась входная дверь, увидела пожилого мужчину в темной одежде. Он поклонился мне и пропуская в холл, вежливо поинтересовался:

— Графиня Расмуссен?

— Да, — я переступила порог, и зябкая сырость осталась за стенами дома, в котором было тепло и сухо. — Астрид Расмуссен.

* * *

— Говорят, в столичном театре дают новую пьесу? — баронесса с интересом уставилась на Эрлинга, который стоял у камина с бокалом вина. — Вы не были на премьере, ваша светлость?

— Был, — лениво ответил он и сквозь прищуренные веки посмотрел на Эмму, сидевшую рядом с матерью. — У жены под башмаком.

— Что? — тонкие брови баронессы взлетели вверх, а остальные гости с любопытством стали прислушиваться к их разговору. Эмма тоже вскинула свою белокурую головку, и Эрлинг залюбовался ее прозрачной кожей с легким румянцем. Прелестная невинность…

— Валлийская опера или «У жены под башмаком», — объяснил герцог и добавил: — Скандальная скажу я вам вещь… Некоторые узрели в этом спектакле намек на отношения внутри королевской семьи соседней страны.

— Оооо… — глаза баронессы загорелись, она подалась вперед, горя желанием услышать какую-нибудь пикантную историю. — И как вам, понравилось?

— Вполне, — герцог снова посмотрел на Эмму и процитировал:

— Глаза — огонь, язык — снаряд

У тех, кто от души влюблен.

И добродетель, как солдат,

Обороняет бастион…

Он не успел договорить — дверь в гостиную отворилась, и вошел дворецкий. Слуга легко поклонился и высоким голосом произнес:

— Ее сиятельство графиня Астрид Расмуссен.

Эрлинг на секунду замер, глядя на девушку, появившуюся в дверях, и его губы изогнулись в восхищенной улыбке. Да она красавица… Нет, ее прелесть он разглядел еще на деревенской ярмарке, но сейчас она была хороша по другому — элегантная, стройная, с горделивой осанкой и умными, внимательными глазами, в которых вспыхивали лукавые искры. Астрид была еще молодой женщиной, чуть-чуть старше Эммы, но они разительно отличались друг от друга не только внешним видом, но и внутренним наполнением. В графине, несомненно, бушевало пламя, хорошо скрытое от чужих и невнимательных глаз.

— …Но все ж любовь стократ сильней;

Она штурмует там и тут,

Еще упорней и грозней

Она врывается в редут…**

Растягивая слова, герцог закончил цитировать сэра Овена и с удовольствием наблюдал, как меняется ее лицо. Графиня узнала его. Щеки девушки покрылись румянцем и она слегка нахмурилась.

— О, ваше сиятельство! Добро пожаловать в наш дом! — баронесса резво поднялась с обитой парчой софы и направилась к ней. — Вы прибыли прямо к ужину!

— Дороги развезло, пришлось ехать в объезд, — ответила графиня приятным, мелодичным голосом и Эрлинг заметил, что когда она улыбается на ее щеке появляется симпатичная ямочка. — Погода просто ужасная.

Остальные гости потянулись следом за баронессой, а Эмма как-то нервно передернула плечами и поджала губки, что не ускользнуло от его внимания.

— Ух ты… — к нему подошел Лукас и легонько подтолкнул локтем. — Какая интересная гостья, ты не находишь? Загадочная графиня Расмуссен из проклятого имения…

— Почему из проклятого? — спросил Эрлинг, не сводя глаз с девушки.

— Это долгая история. Я расскажу ее тебе потом. А сейчас мне хочется представиться ее сиятельству, — маркиз тоже не сводил взгляда с Астрид и герцог насмешливо произнес:

— Только не говори, что хочешь приударить за ней.

Лукас тихо засмеялся и пошел к графине, окруженной кучкой любопытствующих, а Эрлинг несколько секунд хмуро смотрел ему в спину, а потом двинулся следом, поставив пустой бокал на каминную полку.

Кого-кого, а герцога-хама я на этом вечере не ожидала увидеть от слова «совсем». Как только моя нога переступила порог гостиной, я сразу увидела его, стоявшего у камина с надменным выражением лица. Он что-то декламировал, но когда дворецкий объявил о моем появлении, герцог замолчал и уставился на меня так, будто перед ним материализовалось привидение маркиза из моего имения.

По его взгляду я не могла понять — то ли он восхищен, то ли разглядывает меня с пренебрежительным прищуром, что было более вероятным. Ко мне подскочила баронесса, а за ней подтянулись остальные гости, и все было не так плохо, как представлялось. По крайней мере, я поняла, что графиню здесь никто лично не знал.

Кроме Эрлинга Хоконсона и его друга, Ханна пригласила на ужин виконта Томаса Лунда с женой Камиллой и дочерью Моникой, судью Фредерика Эвансена и вдовствующую баронессу Сесиль Холм.

Виконт был грузным мужчиной невысокого роста и носил шикарные усы с завитушками на концах. Он громко смеялся, говорил басом и постоянно нюхал табак. Его жена напоминала длинную, сухую жердь, отчего видимо и сутулилась, втягивая шею в плечи, а дочь близоруко щурилась и постоянно держалась за ее локоть. На девушке мешком висело платье из голубого шелка и мне стало интересно — неужели мать не видит, что оно на несколько размеров больше чем положено?

Судья выглядел важно, важно говорил и даже важно ходил, заложив руки за спину. Он был высоким, статным и, наверное, в молодости пользовался популярностью у женщин.

Сесиль носила траур, который ей невероятно шел и похоже она это отлично знала и пользовалась этим в полной мере. Стройная, с волосами цвета спелой ржи, она показалась мне очень привлекательной и я не дала бы ей больше тридцати лет.

Мужчины были обходительны, целовали мне ручку, а женщины отнеслись ко мне более настороженно, особенно Камилла Лунд и ее близорукая дочь. Они рассматривали меня с таким любопытством, что казалось еще немного и их взгляды протрут на мне дыру.