Читать книгу - "Поместье «Снигири» - Анна Дашевская"

– Пойдём, посмотрим, где была оранжерея? – предложила Лена.

– Пойдём! – он затолкал в рот ещё две печенины. – Наталья Петровна, подскажите, куда идти?

– Ну, оранжерея-то была там, – она ткнула пальцем куда-то в сторону юга. – Между банькой и рощей. Только вряд ли вы туда сейчас проберётесь.

– А вы нам дайте какие-нибудь расхожие сапоги, пожалуйста! Есть какие-то, в которых двор убирают и в курятник ходят?

– Ну, есть… – она привычно поджала губы, потом махнула рукой. – Идите, одевайтесь, а сапоги я принесу. Носки толстые наденьте, а то ноги собьёте! – донеслось откуда-то из прихожей.

После некоторой суеты с носками, обуванием, поисками перчаток и прочим они вывалились во двор, распаренные, словно в бане побывали.

– Ты уверен, что мы найдём эти… руины? – засомневалась вдруг Лена.

– Найдём. У меня есть схема, – и Андрей вытащил из кармана листок, на котором карандашом были нарисованы квадраты и прямоугольники. – Вадим вчера нарисовал.

– До коньяка или после?

– Да ла-адно, не так много его и было. Мы больше разговаривали.

– И что удалось выяснить?

– Самое главное – завещание он не читал…

Тут Андрей остановился: дорожка в сторону рощи огибала солидную, на века построенную баню и исчезала за ней. На дорожке боролись за влияние лёд и вода, пока счёт был равным.

– Так, – сказал он озабоченно. – Давай пока не будем отвлекаться, потом поговорим, а пока смотри под ноги. Сесть в лужу было бы обидно.

За баней начинался сад. Деревья выглядели по-прежнему неухоженными – или им и положено такими быть по весне, когда на фоне почерневшего снега особенно голыми выглядят их корявые ветви?

– Яблони, ты уверен? – с сомнением спросила Лена.

– Наверное, – пожал плечами её напарник. – Агроном я тот ещё. Вот когда на них будут яблоки, я тебе точно скажу.

– Знаю, что тут ничего почти не сделано.

– Ну, так кто же будет садом заниматься, если твой приятель уже не первый год пытается всё это продать…

– Зато, если судить по нашей карте сокровищ, оранжерея должна быть вон там, – и Андрей ткнул пальцем вправо.

– Там что-то кирпичное. Ещё один дом?

– Дойдём и увидим.

Оранжерея вовсе не была «руинами».

Для начала, это было солидное сооружение из красного кирпича с огромными окнами. Стёкла в этих окнах, конечно, сохранились не везде, а зелёная краска на высокой железной крыше облупилась, обнажив ржавые проплешины. Но в целом даже двоим принципиальным горожанам было понятно: неделя работы, и можно восстанавливать розарий.

– Да тут хоть ананасы выращивать! – сказала Лена, потянув на себя красивую резную дверь.

– Ну, в Абрамцево и посейчас персики выращивают. Знаешь, какие там Савва Иванович сады развёл?

– Знаю, – она нетерпеливо отмахнулась. – И «Девочку с персиками» видела. Помоги дверь открыть!

Несмотря на то, что на обратном пути Андрей всё-таки поскользнулся и сел в ледяную лужу; что Лене за шиворот свалилась кучка мокрого снега; что внутри оранжереи гулял ветер, и невозможно было даже представить себе, где и какие росли розы – несмотря на всё это, напарники были чрезвычайно довольны. В кармане у Елены лежала коробочка, в разных отделениях которой были образцы земли из сада, из разных залов оранжереи, из дубовой рощи, куда они всё-таки добрались. Она намерена была как можно скорее, едва вернётся в Москву, отправиться в лабораторию и выяснить все характеристики этой почвы.

* * *

А тем временем в Москве…

Алексей Верещагин просмотрел список поручений, переданных ему магвестником, и усмехнулся: запертые в Снигирях работники агентства расставаний хотели многого. Текст завещания Натальи Константиновны, сведения о Левинсонах, ситуация в университете, разговор с княгиней Шаховской… Ну, предположим, информацию об адвокате и его семействе он уже нашёл, официальную и полуофициальную. Осталось дополнить тем, что в гильдейских вестниках не публикуют и в заголовки статей не выносят. Кое-что ему должны были прислать сегодня, а вот часть сведений, пожалуй, проще будет добыть гному.

И он пометил в блокноте: Вренн – Левинсон – финансы.

С текстом завещания всё просто: любой гражданин Царства Русь может явиться в справочный отдел государевой Общественной палаты и заказать сведения о завещании, браке, рождении, разводе или смерти другого такого же гражданина. Если не может придти лично, направляет письмо через канцелярию градоначальника там, где живёт. В таком случае, естественно, несколько дольше получается, но сведения гарантированно пришлют.

Это он сделает сам.

По дороге зайдёт в городскую стражу по Устретенской слободе, в Панкратьевский переулок, и задаст несколько вопросов секунд-майору Бахтину, начальнику следственного отдела. Возможно, это освободит его от необходимости самому ехать в университет или даст хоть какие-то данные по неуловимому Юрию Тороканову.

Набросав план, Алекс повеселел, потянулся в кресле и позвал:

– Аркадий?

– А? – откликнулся мужской голос с подоконника.

– Скажи мне, гном с нижнего этажа дома?

– Дома, хозяин. Сидит, пишет что-то в тетрадке.

– Можешь попросить его ко мне зайти?

Очевидно, просьба эта ответа не требовала, потому что домовой Аркадий Феофилактович не откликнулся. Минут через десять дверь приёмной распахнулась, и на пороге появилась коренастая фигура гнома.

– Звал? – спросил он без лишних церемоний.

– Здравствуй, Вренн. Садись. Чаю хочешь?

– Нет, спасибо, пил уже.

– Ты в курсе, что твоих компаньонов погода заперла в Снигирях?

– Да, – гном помрачнел. – Андрей сообщил. Дурное поручение, нечего было и браться…

Верещагин внутренне ухмыльнулся: Вренн был большим пессимистом, и всегда пророчил худший исход любому делу.

– Лена просила раздобыть сведения об одном из гостей. Вернее, о семейной паре.

– А я тут при чём?

– Нужна финансовая и банковская информация.

Вренн попыхтел в бороду, но никаких возражений на удивление не привёл, только спросил:

– Кто тебя интересует?

– Адвокат Лев Борисович Левинсон. И его жена Софья Яковлевна. А вообще вот список гостей, посмотри, может и ещё кто-то засветился в гномьих кланах.

– Попробую, – кивнул гном, и ушёл не прощаясь.

* * *

Городская стража по Устретенской слободе размещалась, как мы уже знаем, в Панкратьевском переулке, в двух шагах от шумной Сретенки. Они занимали неприметный особнячок в глубине двора, за коваными чугунными воротами. Пройдя в калитку, Алекс предъявил паспорт дежурному у входа, кивнул капралу с пышными седыми усами, словно бы без дела отирающемуся при входе и поднялся на третий этаж.