Читать книгу - "Кинжал милосердия - Галина Полынская"

Остановившись у отеля, Феликс вышел и открыл переднюю дверь. Габриэла выскользнула из салона и поманила его за собой.

– Не говори, что ты собрался уезжать и не составишь мне компании.

– Вообще-то собрался.

– Нет, Феликс, посиди со мной немного. Я же убью кого-нибудь от скуки. Хотя бы часок.

– Хорошо, часок.

Они зашли в гостиницу и поднялись в роскошный номер с панорамными окнами и видом на усыпанный огнями ночной город. Не зажигая света, девушка сбросила туфли, сняла куртку и, мягко ступая, прошла в гостиную комнату.

– Выпьешь со мной? – предложила она. – У меня есть фляжечка. Беру с собой в путешествия небольшой запас.

– Благодарю, не голоден.

Проходя к окну, Феликс заметил на диване нечто вроде чёрного спального мешка. Заметив его взгляд, Габриэла улыбнулась:

– Это произведение Карломана. Правда теперь он представляется Карлом, но между собой мы зовём его как прежде. Смотри, какая изумительная работа, чудесный шёлк и светонепроницаемая сетка. – Она взяла мешок и тряхнула его, разворачивая. – То, что надо для безопасного сна в светлое время. Можно не опасаться неплотно задёрнутых штор или же вовсе их отсутствия. А в свёрнутом виде не больше зонтика, и есть чехол.

– Да, оригинально. Случалось видеть Карломана в телеинтервью и на модных показах. Зачем ему это всё?

– Он всегда имел тягу к искусству – почему нет? Карломан теперь владелец целой модной империи.

– И вид у него соответствующий: черные очки, костюм, кожаные перчатки и веер. Зачем он всё время с веером?

– Он как-то рассказывал, да я прослушала. Теперь это уже неотъемлемая деталь его образа. Карломан всегда был эксцентричен. Ты не одеваешься у него?

– Нет, я одеваюсь у «Бриони».

Габриэла наморщила носик:

– Отчего так скучно?

– Я консервативен в своих привычках.

Отбросив спальный мешок на диван, девушка подошла к мужчине и провела лёгкой ладонью по ткани на плече.

– Сними пиджак, Феликс, расслабься хоть немного, мы ведь не чужие друг другу. Вспомни, как нам было хорошо вместе.

– Это было почти двести лет тому назад, Габи, – ответил он, не отводя взгляда от городского пейзажа.

– Для нас это как один день, так что можно сказать, мы виделись только вчера. – Её тонкие длинные пальцы расстегнули пуговицы. От Габриэлы пахло холодным сырым камнем и цветочно-мускусными духами, лишь отчасти перебивавшими этот запах. – Я помню все наши ночи, Феликс. Как же это было восхитительно! Жаль, с несчастными людьми такого не бывает.

– У несчастных людей свои радости в жизни.

–Такие же мелкие и примитивные, как этот короткий всплеск, который они по недоразумению называют жизнью. Счастье, что мы вне этого всплеска, что имеем возможность наслаждаться всем миром, познавая его в недоступной людям полноте.

– Что толку от этих познаний, если они не выходят дальше наших обществ? Мы замкнутая система, не способная к участию в движении цивилизации. Мешки и веера – вот наш удел.

– А кто сказал, что мы обязаны двигаться вместе с цивилизацией? У нас своя дорога. Что мы должны этому движению, что мы взяли в долг?

– Жизнь.

– Мы не просили этого, а мир никого и не спрашивает, хотели мы эту жизнь или нет. А навязанные услуги не оплачиваются.Зачем мы вообще взялись об этом говорить? Расскажи лучше о себе, что у тебя нового?

– Всё по-старому, – ответил Феликс.

– Что же ты не спросишь о Дамиане? Помнится, вы были очень близки.

– И как там Дамиан поживает?

– Прекрасно.

– Я рад.

Габриэла посмотрела на его неподвижный профиль, и на губах её заиграла улыбка. Девушка ловко стянула с мужчины пиджак, бросила на кресло и направилась к выходу из комнаты.

– Куда ты?

– Вернусь через минутку.

Вернулась Габриэла обнажённой. Её безупречное фарфоровое тело светилось в полумраке бледным лунным сиянием. Подойдя к Феликсу, она прильнула к его груди и потянулась к губам. От неё пахло кровью. Свежей артериальной кровью. Перед глазами Феликса всё моментально поплыло, нахлынули одновременно дурнота и звериная жажда.

– Может, всё-таки хочешь глоточек? – откуда-то издалека донёсся тихий вкрадчивый голос.

Мужчина отрицательно качнул головой.

– Почему не хочешь? Теперь предпочитаешь что-то другое? Что же ты теперь пьёшь, что?

Феликс хотел оттолкнуть от себя запах крови, солоноватыми иголками покалывающий ноздри и нёбо, но притяжение Габриэлы оказалось сильнее. Обхватив руками шею мужчины, она впилась поцелуем в его губы, и комната закрутилась бешеным волчком…

Очнулся Феликс за час до наступления рассвета. Обессилевшая Габи крепко спала, разметав по ковру тёмные волны волос. Тихо поднявшись, мужчина собрал разбросанную по полу одежду и вышел из комнаты. В ванной зашумела вода. Вскоре он вернулся уже полностью одетым. Девушка продолжала спать глубоким сном, похожим на обморок. Взяв с дивана спальный мешок, Феликс расстелил его на полу и расстегнул молнию. Затем он поднял Габи – тело её было таким лёгким, словно полым изнутри, – и положил в чёрный шёлк. Застегнув молнию по половины, он вынул из кармана пиджака сложенный вдвое чистый лист бумаги. Не так давно он забирал этот клочок возрастом под триста лет из кулака но-вообращённого в вампиры Айдына – охранника казино при ре-сторане «Империал», прежде чем убить его.