Читать книгу - "Гнев Божий - Вера Крыжановская"

Возьмем даже нашу планету. Сколько сотен миллионов людей, сверх нынешнего населения, могла бы она прокормить! Сколько невозделанных земель можно было бы обработать; сколько островов, даже маленьких материков, можно было создать по мере роста населения. Ведь пространство, занимаемое океанами, громадно.

Супрамати говорил оживленно, а Эбрамар слушал его внимательно и не прерывая. Когда молодой человек умолк, маг улыбнулся и ответил, поглаживая свою черную бороду.

– Все тобою сказанное кажется справедливым и логичным, а между тем проект твой хромает со многих сторон.

Во-первых, кончится тем, что места все-таки не хватит на всех; во-вторых, ты забываешь, что наша земля есть школа, скажу мимоходом, довольно низкого сорта, куда духи приходят, чтобы бороться, работать и изощрять свои наклонности, как добрые, так и дурные. Как и во всякой школе, население на планете меняется, потому что необходимо освобождать вакансии для идущих снизу. В-третьих, ты не принимаешь в соображение, насколько разнообразны личности и что не всякий способен пройти «посвящение» вроде нашего; насколько оно трудно, вы знаете на опыте.

Чтобы достойно применять знание и могущество, какими вы обладаете, надо быть достойным их во всех отношениях. Представь себе, что делал бы человек преступный, одаренный бессмертием и страшным могуществом, которое дает наука?

– Ты прав, и мой прекрасный план оказался просто неосуществимой утопией, – произнес смущенно Супрамати.

– Отчего неосуществимой? Почем ты можешь знать, что опыт, о котором ты говорил, не был испробован где-нибудь в бесконечном пространстве? Позволь мне прибавить, что мысль человеческая не может изобрести что-либо несуществующее. Невозможное не может зародиться в мысли; значит, всякая идея, какой бы странной она ни казалась, где-нибудь существует, иначе мысль не могла бы сформулировать ее.

Итак, то, о чем ты говорил – существует, и чем более душа и мысль развиты, обработаны и гибки, тем разнообразнее будут представления о возможном; ибо для невозможного не существует вовсе ни выражения, ни сравнения.То, что можно создать, выразить и сформулировать в чистой идее, есть вещь существующая. Не здесь, может быть, но где-нибудь в ином месте вселенной, и – как я уже сказал – чем выше и развитее ум, тем шире его понимания о вероятном и возможном, которые он и выражает, как художник в фантастической картине.

– Ах! – прошептал Супрамати. – Если бы можно было понять весь механизм творения; понять и увидеть цель этого восхождения, кажущегося бесконечным; понять многое, что кажется странным, даже несправедливым, и победить сомнение и страх, внушаемые нам конечной целью, остающейся для нас неизвестной. А если этот путь к совершенству не имеет предела? Если это – закон круговращения, никогда не прерывающий своего действия: умирать, чтобы оживать и жить, чтобы умирать?

– Нет, друг мой, оживленно ответил Эбрамар. – Божественная мудрость верховного и неисповедимого Существа, из Которого все исходит и к Коему все возвращается, не может быть нелогичной. Несомненно, все идет по совершенному плану, но только мы еще не в состоянии понять и объять вселенную в целом. Не забывай, что перед нами бесконечность во всех направлениях. Кто может сказать, где кончается воздушный океан, по которому плавают миллиарды планетных систем и туманностей? Насколько нам известно, никто никогда не доходил до его пределов и, сколь ни велико доступное нам пространство, оно ничто в сравнении с целым. В этой необъятности наша несовершенная мысль всюду наталкивается на неведомое, смущается и пугливо спрашивает: «есть ли конец»? Но логика отвечает, что там, где царствует и правит столь мудрая, божественная и милосердная сила, господствует и совершенная справедливость; а когда мы победим последнее сомнение и пройдем последнюю ступень, тогда сила наша и наука найдут несомненно достойное применение.

Пока не будем искать то, чего нельзя найти, не будем стараться постичь непостижимое, а будем бодро работать в нашем маленьком царстве.

К тому же теперь вам предстоит не подниматься, а спускаться в область заурядного человечества. Но пора ехать, друзья мои! Проститесь с уголком, который обязан вам жизнью, и в путь.

Супрамати и Дахир молча повиновались и в несколько минут уложили в ящики флаконы с первобытной эссенцией и разную мелочь, которую хотели сохранить на память.

Окинув прощальным взором пещеру, где текла их странная жизнь, они пошли помолиться в последний раз перед алтарем, воздвигнутым их волею, над которым блестел лучезарный крест, – тот таинственный огонь, исшедший из недр камня, переместившегося по их велению.

После краткой, но горячей молитвы они медленным шагом направились к песчаному берегу, и тяжело было у них на сердце.

Никогда еще ни одно дерево, куст или цветок не казались им столь близкими и дорогими, как теперь, когда они покидали их навсегда.

– Не знаю, почему мне так тяжело расставаться с этим местом? Казалось бы, что это – просто место учения, испытания; а между тем у меня такое ощущение, как будто невидимые цепи приковывают меня к каждому предмету, – со слезами на глазах заметил Супрамати.

Но и Дахир торопливо отер свои влажные от слез глаза.

– Чувство ваше совершенно естественно, друзья мои, и неужели вы сами не догадываетесь, чем внушено оно? – возразил Эбрамар.

Цепи, ощущаемые вами, отлиты из вашей собственной силы и ваших излучений, из астрального огня вашего существа. К каждому кусту, к каждому предмету, вы привязаны светлой нитью вашей воли, а потому вы очутились точно в паутине, и разрыв этой флюидической сети для вас тяжел.

По мере приближения к берегу около адептов собралась многочисленная толпа. То были обитатели острова, пришедшие проститься с наставниками и покровителями, понимавшими их и всегда выказывавшими им любовь и заботившимися о них. В умных глазах животных отражалась тоска разлуки.

Дахир и Супрамати ласкали жавшихся к ним животных, целовали шелковистые головки птичек, садившихся к ним на руки, и потом вошли в лодку, которая навсегда уносила их из того места, где над их челом засияла звезда магов, первый цветок мистического венца высшего посвящения.