Читать книгу - "Пробуждение - Марк Фрост"

С другой стороны, его отец и мать были людьми странными, скрытными, постоянно бедствовали и каждые полтора года, словно бедуины, переезжали с места на место. Из-за этого Уилл не мог завести друзей и не привязывался ни к одному из мест, где они жили. Но на что тебе сдались друзья-ровесники, когда твои лучшие друзья – твои родители? Ну и что, если это будет жутко мешать тебе до конца твоей жизни? В один прекрасный день он это переживет. После нескольких десятков лет психотерапии и тонны антидепрессантов.

«Ну вот. Все хорошее сосчитано, – с горечью подумал Уилл. – Всегда срабатывает, как заклинание».

К концу второго квартала Уилл перестал чувствовать утренний холод. Кровообращение усилилось, эндорфины заполнили нервную систему. Со всех сторон пробуждалась жизнь в Долине. Уилл успокоил разум и раскрыл чувства, как его тому научили родители. Он впитывал дымный аромат дикого шалфея и вдыхал насыщенный кислородом воздух садов, росших вдоль дорог Ист-Энда, мокрых и блестящих после дождя. Залаяла собака, завелся мотор автомобиля. В нескольких милях к западу, через просвет между холмами, Уилл увидел кобальтово-синюю полосу Тихого океана. Вода блестела под первыми лучами восходящего солнца.

«Как хорошо, что я жив». В это сейчас Уилл был почти готов поверить.

Он бежал к городу мимо беспорядочно разбросанных фермерских домов. Чем дальше, тем теснее они стояли. Уилл с родителями прожил здесь всего пять месяцев, но Оджаи ему нравился больше всех других мест, где довелось обитать. Атмосфера маленького городка, сельский стиль жизни – в этом были уют и легкость, здесь чувствовалось убежище от навязчивых проблем жизни в большом городе. Городок разместился, словно птичье гнездо, в роскошной горной долине, закрытой со всех сторон прибрежными горами. Дорога в любую сторону пролегала через узкие перевалы. Первые обитатели этих мест, индейцы-чумаши, дали им название Оджаи – «Долина Луны». Сотни лет долина Оджаи была родиной и домом для чумашей, а потом «цивилизация» вытеснила их отсюда – не прошло и десятка лет. Так что чумашам рассказывать насчет «убежища» не стоило.

Уилл понимал, что его семья уедет и из этого замечательного места. Так происходило всегда. Как ни нравилась ему долина Оджаи, он приучил себя не привязываться к местам и людям…

Впереди перекресток пересек черный седан. Стекла в дверцах тонированные. Водителя Уилл не разглядел.

«Кто-то разыскивает дом по адресу и не может найти», – подумал Уилл и удивился – откуда он мог это знать.

Прозвучал негромкий сигнал – звук маримбы. Уилл вынул из кармана мобильник и увидел первую за этот день эсэмэску от отца. «КАК ТВОЕ ВРЕМЯ?»

Уилл улыбнулся. Отец снова не отключил капслок. Раз пятьдесят Уилл пытался объяснить ему этикет написания текстовых сообщений. Он говорил: «Это выглядит так, будто ты КРИЧИШЬ!»

«А я и кричу, – отвечал ему в ответ на это отец. – Я ТУТ!»

Уилл отправил сообщение в ответ. «Как конференция? Как Сан Фран?» Он умел писать эсэмэски на бегу. Эсэмэски он умел писать, даже скатываясь по винтовой лестнице на уницикле…

Уилл резко остановился еще до того, как услышал шуршание шин по мокрому асфальту. Краем глаза он заметил приближающуюся темную массу.

Черный седан. Прямо перед ним – в клубах выхлопных газов, с урчащим на нейтральной скорости мотором. Модель недавняя, четырехдверная, явно какая-то недорогая, американская, но незнакомая. Странно – ни логотипа, ни какой-то особой отделки, ни опознавательных знаков. Нигде. Передний номерной знак – самый обычный, не калифорнийский, с маленьким флагом США в уголке. Но вот под капотом находился отнюдь не автолюбительский двигатель. Звук у него был, как у классного гоночного автомобиля.

Уилл никого не разглядел за черными стеклами – на самом деле такая тонировка была запрещена, но он знал: кто-то смотрит на него изнутри. Сосредоточенность Уилла возросла. Звуки утихли. Время остановилось.

В наступившей тишине вновь прозвучал звук маримбы. Еще одна эсэмэска от отца. «БЕГИ, УИЛЛ».

Не отрывая глаз от экрана, Уилл натянул на голову капюшон и небрежно помахал рукой перед ветровым стеклом. Он поднял руку с мобильником и едва заметно покачал им, словно хотел сказать: «Прошу прощения. Извините глупого подростка».

При этом Уилл включил камеру и незаметно сфотографировал седан сзади. Потом сунул телефон в карман и продолжил пробежку.

«Пусть все выглядит так, будто я просто бегу, а не убегаю, – подумал Уилл. – И оглядываться нельзя».

Он продолжал бежать трусцой, прислушиваясь к гортанному урчанию мотора. Машина тронулась с места и свернула влево.

И тут Уилл услышал, как кто-то произнес:

– Подходит под описание. Возможен визуальный контакт.

Интересно. А этот голос каким образом пробился к нему в голову? И чей это был голос?

«Водителя, – последовал ответ. – Он говорит по рации. Говорит о тебе».

Сердце Уилла застучало чаще. Он был натренирован так, что частота его пульса в покое равнялась пятидесяти двум ударам в минуту и никогда не зашкаливала за двузначные числа, пока он не переходил на вторую милю. А сейчас пульс явно ушел за сотню ударов в минуту.

Первый вопрос: «Отец только что велел мне БЕЖАТЬ (находясь в Сан-Франциско!), потому что он хочет, чтобы я уложился в намеченное время, или потому, что ему откуда-то известно, что эта машина – не к добру…»

Тут Уилл услышал звук мотора седана в соседнем квартале. Водитель резко прибавил скорость. Взвизгнули шины. Ясно. Решил вернуться.

Уилл свернул в переулок, где дорога не была покрыта асфальтом. Седан выехал на улицу, которую он только что покинул. Но еще до того, как машина поравнялась с переулком, Уилл взял правее, перемахнул через изгородь и промчался по заднему двору, усыпанному обломками декораций, оставшихся после Хеллоуина. Затем он перескочил через заборчик из металлической сетки и оказался на узкой бетонированной дорожке, идущей вдоль стены дома…

И в этот самый момент – проклятье! – из собачьей будки справа от дорожки высунулась тупорылая и весьма зловещая собачья башка; пес, свирепо скалясь, бросился следом за Уиллом, а тот мгновенно взлетел на верхний край ворот и спрыгнул с них по другую сторону. Пес, жутко рыча и щелкая зубами, врезался в забор.

Примерно в половине квартала в стороне Уилл услышал визг тормозов. Автомобиль поворачивал за угол. Уилл, чтобы отдышаться, немного постоял под прикрытием высокой живой изгороди. Потом выглянул за угол – никого. Стремительным спринтом пересек улицу, пробежал по лужайке, мимо следующего дома. Задний двор был огорожен деревянным забором высотой в шесть футов. Уилл рассчитал шаги для прыжка, подпрыгнул, ухватился за верхний край забора, перемахнул через него и оказался в соседнем переулке – в трех футах от усталой молодой женщины, стоявшей около «Вольво» с кейсом, стаканом кофе и ключами от машины. Она вздрогнула так, словно по ней саданули из тазера. Стакан упал на землю и покатился, кофе со сливками растекся по тротуару.