Читать книгу - "Воздушный замок - Диана Уинн Джонс"

Или почти углубился. Не успел Абдулла войти во вкус, как его вернул к действительности высокий грязный человек с потёртым ковром.

— Покупаешь ли ковры на продажу, о потомок великого рода? — спросил незнакомец, коротко поклонившись.

Для того, кто хочет продать ковёр в Занзибе, где продавцы и покупатели обращаются друг к другу как можно учтивей и цветистей, манеры этого человека были удручающе сухи. Правда, Абдулла и без этого был раздосадован — ведь его мечты рассыпались в прах под напором реальной жизни.

— Так оно и есть, о король пустыни. Не желаешь ли заключить сделку с таким ничтожным торговцем?

— Сделку, о владыка склада циновок? — переспросил незнакомец.

«Циновок?!» — ахнул про себя Абдулла. Это было оскорбление. Среди ковров и гобеленов, выставленных перед палаткой Абдуллы, было редчайшее стёганое покрывало с растительным орнаментом из самой Ингарии — или Очинстана, как называли эту страну в Занзибе, — а внутри нашлось бы по меньшей мере два ковра, из Инхико и из Фарктана, которыми и сам Султан не побрезговал бы украсить какие-нибудь небольшие комнаты в своём дворце. Но высказать это вслух Абдулла, конечно, не мог. Занзибские правила хорошего тона не позволяют хвалить самого себя. Вместо этого Абдулла отвесил прохладный поклон.

— Буду безмерно счастлив, если моя убогая палатка с её непритязательными скудными запасами окажется тебе по душе, о адамант среди странников, — сказал он и критически смерил взглядом пропылённый плащ незнакомца, ржавую серьгу у него в ноздре и потрёпанное головное покрывало.

— Они более чем непритязательны, о великий продавец напольных покрытий, — согласился незнакомец. Он взмахнул потёртым ковром в сторону Джамала, который в синих клубах рыбного дыма жарил кальмаров, — Неужели достойная всяческого уважения деятельность твоего соседа не оказывает влияния на твои склады, сообщая им стойкий аромат осьминога? — поинтересовался он.

Абдулла внутренне так вскипел от ярости, что вынужден был с подобострастным видом сложить ладони, чтобы скрыть её. О подобных вещах говорить не принято. А лёгкий запах кальмаров не повредил бы, пожалуй, той тряпке, которую пытается продать незнакомец, подумал Абдулла, оглядывая бурый вытертый коврик в руках собеседника.

— Твой покорный слуга прилежно окуривает внутренность своей палатки дорогими благовониями, о князь мудрости, — произнёс он. — Быть может, поистине героическая чувствительность княжеского носа всё же позволит ему продемонстрировать свой товар?

— А как же, о лилия среди скумбрий, — скривился незнакомец. — Иначе зачем я тут столько торчу?

Пришлось Абдулле раздвинуть занавески и пригласить незнакомца в палатку. Там он зажёг светильник, свисавший с центрального шеста, а принюхавшись, решил, что благовония на этого человека тратить не стоит. В палатке и так достаточно сильно пахло вчерашней вербеной.

— Какую же драгоценность ты намерен развернуть пред моими недостойными глазами? — недоверчиво спросил он.

— Вот эту, о скупщик сокровищ! — отвечал человек и хитроумным движением руки ловко разостлал ковёр по полу.

Абдулла тоже так умел. Торговцам коврами подобные фокусы известны. Поэтому потрясён он не был. Он спрятал руки в рукава, как подобает вышколенному рабу, и осмотрел товар. Ковёр был небольшой. В развёрнутом виде он казался ещё более потёртым, чем представлялось Абдулле поначалу, хотя узоры выглядели необычно — или выглядели бы, не будь они так выношены. К тому же ковёр был страшно грязный, а края обтрёпаны.

— Увы, за эту многоцветнейшую из циновок бедный купец способен выложить лишь три медяка, — заключил Абдулла. — Таковы предельные возможности моего тощего кошелька. Времена нынче трудные, о властитель множества верблюдов. Приемлема ли такая цена?

— Я прошу пятьсот, — объявил незнакомец.

— Пятьсот чего? — уточнил Абдулла.

— Золотых, — добавил незнакомец.

— Повелитель всех пустынных разбойников расположен шутить? — спросил Абдулла. — Или, вероятно, по его мнению, в моей скромной палатке нет ничего, кроме запаха жареных кальмаров, и он предпочитает удалиться и найти более состоятельного покупателя?

— Не особенно, — отвечал незнакомец. — Хотя, если тебе неинтересно, я, пожалуй, пойду, о сосед салаки. Само собой, ковёр этот волшебный.

Подобное Абдулла уже слыхивал. Он поклонился, прижав к груди спрятанные в рукавах руки.

— Говорят, будто ковры обладают многочисленными и разнообразными достоинствами, — согласился он. — Каковы же удивительные свойства этой циновки, по мнению поэта песков? Приветствует ли она обладателя при возвращении в шатёр? Приносит ли она мир домашнему очагу? Или, возможно, — сказал он, многозначительно потрогав обтрёпанный край носком туфли, — она обладает свойством никогда не стареть?

— Этот ковёр летает, — сообщил незнакомец. — Он летит туда, куда велит владелец, о скуднейший из скудных умов.

Абдулла поднял взгляд на мрачное лицо незнакомца, на котором пустыня проложила глубокие морщины. Из-за усмешки морщины стали ещё глубже. Абдулла понял, что этот человек не нравится ему даже больше, чем сын дяди первой жены отца.

— Тебе придётся убедить этого недоверчивого негоцианта в правдивости своих слов, — проговорил он. — Сначала мы подвергнем ковёр соответствующему испытанию, а уж потом, о лучший из лицемеров, можно будет подумать о сделке.

— Охотно, — сказал высокий незнакомец и шагнул на ковёр.

В этот миг у жаровни по соседству произошло одно из обыкновенных недоразумений. Наверное, уличные мальчишки опять примерились стянуть кальмаров. Так или иначе, пёс Джамала загавкал, разные люди, и в их числе Джамал, завопили, а грохот сковородок и шипенье горячего жира заглушили и то и другое.

Торговля в Занзибе — стиль жизни. Абдулла не позволил себе ни на миг отвлечься от незнакомца с его ковром. Не исключено, что этот человек подкупил Джамала специально для того, чтобы отвлечь Абдуллу. Он упоминал Джамала достаточно часто, словно не забывал о нём. Абдулла не сводил глаз с высокой фигуры и особенно — с грязных ног на ковре. Однако уголок глаза он всё же приберёг для лица незнакомца и увидел, что губы у него движутся. Чуткие уши Абдуллы уловили слова «два фута вверх», несмотря на гомон по соседству. За тем, как ковёр плавно взмыл с пола и замер на уровне коленей Абдуллы, так что поношенное головное покрывало незнакомца едва не коснулось потолка палатки, Абдулла наблюдал ещё более внимательно. Он тщательно исследовал ковёр с изнанки на предмет потайных верёвок. Он пошарил в воздухе — не приделаны ли искусно к потолку какие-нибудь шнуры. Он взялся за светильник и покачал его из стороны в сторону, чтобы посветить и на ковёр, и под него.

Пока Абдулла производил проверку, незнакомец стоял на ковре, скрестив руки на груди и укрепив на лице усмешку.

— Видишь? — спросил он. — Удовлетворён ли наидотошнейший из неверующих? Стою я в воздухе или нет?