Читать книгу - "Королевский Крест - Вадим Панов"

Телохранитель кивнул и нехорошо улыбнулся. И два его клыка увеличились в размерах, выросли над остальными зубами, заострились… Их ведь не зря назвали иглами. Жан-Жак сделал шаг к лежащему у стены человеку. Бруджа зевнул, воспитанно прикрыв ладошкой рот. Женщина безразлично отвернулась. И Чернышев похолодел — он понял, что сказал барон охраннику.

— Барон, я знаю, где находится то, что вы потеряли двести лет назад!

Бруджа вздрогнул.

— Двести?

— Чуть меньше. В одна тысяча восемьсот двенадцатом году.

Жан-Жак остановился. Барон выбрался из «Мерседеса», очень медленно подошел к Чернышеву, присел и улыбнулся, увидев страх в глазах Роберто. Чел переоценил свою силу воли и, оказавшись на темной улице один на один с Александром, испытывал настоящий ужас. Он знал, КТО перед ним. А потом барон снял очки, еще больше приблизился к Чернышеву, и его пронзительно-красные зрачки намертво привязали к себе серые глаза Роберто.

— Ты сказал, что знаешь, кто я.

Даже сейчас, явно заинтересовавшись сообщением, Бруджа не изменил себе, продолжал говорить тихо, призрачным голосом высушенных листьев.

— Знаю, — прохрипел Чернышев.

— Значит, ты должен понимать, каково это — шутить со мной.

— Я понимаю.

Невероятным усилием воли Роберто сумел взять себя в руки, подавить страх. И целых пять секунд он выдерживал тяжелый взгляд красных глаз барона. Это подействовало на Александра лучше любых слов — Бруджа патологически ненавидел трусов.

— Хорошо, чел Роберто Чернышев, я рад, что ты все понимаешь. Теперь говори, что я потерял двести лет назад?

— Шкатулку красного дерева, — негромко ответил Роберто. — Примерно двадцати дюймов длиной, десяти шириной и пяти высотой. Уголки обиты золотом. На верхней крышке чеканный медальон…

— Достаточно. — Александр поднялся. — Жан-Жак, чел поедет с нами.

И снова шелест падающих листьев.

Телохранитель кивнул и легко, без видимых усилий, поднял Чернышева с земли.

Руки у Жан-Жака оказались необычайно холодными. Это не могли скрыть даже плотные кожаные перчатки.

«Мерседесы» въехали на территорию виллы в престижном пригороде Рима одновременно с восходом солнца, осенние лучи которого, мягко скользнув по черным изгибам автомобилей, разбились о наглухо тонированные стекла и обиженно помчались прочь, удивленные тем, что кто-то в этом мире не радуется появлению дневного светила. Что кто-то отгораживается от тепла животворной звезды всеми доступными способами. Автомобили скрылись в большом гараже, остановились, но пассажиры покинули их только после того, как плотно закрылись ворота. Сначала барон и его спутница, затем их новый знакомый. Молчаливый Жан-Жак проводил Роберто в каминный зал — Чернышев догадался, что большая часть видимых снаружи окон виллы является фикцией — и оставил одного. Но ненадолго, хозяин появился меньше чем через пять минут.

— Вина?

— Неплохо бы, — согласно кивнул Чернышев и сделал попытку подняться на ноги.

— Не беспокойся.

Бруджа сам наполнил два бокала и, протянув один из них Роберто, устроился в кресле напротив.

— В моих погребах только красное.

Алые губы коснулись кровянистого вина, красные зрачки неподвижно уставились на Чернышева.

— Расскажи мне о шкатулке, чел. Откуда ты узнал о ней?

Теперь Роберто рассмотрел барона Бруджа как следует: до сих пор он видел эксцентричного мультимиллионера, владельца фармакологического концерна, мецената и игрока лишь на фотографиях. Волосы покинули большую часть головы Александра, сохранив лишь небольшие плацдармы за ушами и на затылке. Но, несмотря на обширную лысину, резкие черты, глубокие складки на лбу и массу мелких морщин на лице, внешний вид Александра скорее наводил на мысль о бурной молодости, нежели о старости. По документам барону было пятьдесят семь, выглядел он на пятьдесят максимум, но Роберто знал, что это — ложь, что Бруджа старше. Гораздо старше, чем может себе представить человек. Более того, гораздо старше, чем могут себе представить сородичи самого барона. Тысяча триста шестнадцать лет! Перед Чернышевым сидел самый старый масан в мире.

Александр переоделся в серые брюки, мягкие домашние туфли и белую шелковую сорочку с открытым воротом. Крупный рубин, ранее скреплявший галстук, теперь переместился на цепочку — оправа оказалась универсальной — и висел на груди барона. Судя по всему, увидеть Бруджу без этого камня не представлялось возможным.

— Расскажи о шкатулке, чел. Откуда ты узнал о ней?

— Весь девятнадцатый век шкатулкой владела моя семья, — почти сразу ответил Роберто. — Я граф Чернышев, последний носитель титула.

— Русский?

— К вашим услугам, сударь.

Некоторое время Александр молча потягивал вино, затем поставил бокал на столик справа, сцепил на животе руки и покачал головой:

— Я не верю. Шкатулка не могла попасть в руки обычных челов.

— Тем не менее это так. Ваши враги не добрались до нее.

Бруджа посмотрел на Чернышева как на идиота, улыбнулся и менторским тоном произнес:

— Они не могли не добраться до нее, чел. Они ее искали. В этом была их цель.

— Целью была ваша смерть. При чем здесь шкатулка? Я вообще не уверен, что в то время они знали о ее существовании.

— Я, признаться, не рассматривал ситуацию под этим углом… — протянул после короткой паузы барон. — И свыкся с мыслью, что потерял шкатулку навсегда.

— Вы можете ее вернуть.

Александр потер подбородок, машинально прикоснулся к рубину на груди, взялся за бокал.

— Я уже почти рад, что не убил тебя.

— Но опасаетесь ловушки?

— Нет, — усмехнулся Бруджа. — Челу не под силу обмануть мой камень. — Пальцы вновь погладили рубин. — Я опасаюсь разочароваться. Опасаюсь, что ты ошибся и мы говорим о разных шкатулках.

— «Королевский Крест», — просто сказал Чернышев. — Я могу рассказать правила.

— Откуда твои предки их узнали?

— Понятия не имею. Возможно, кто-нибудь из них был колдуном?

— Возможно, возможно… — Александр вернул бокал на столик и вновь сцепил пальцы рук на животе. — Твои предки играли в «Королевский Крест»?

— Разумеется.

— И их не поймали? Хотя о чем я? Он ведь предупреждал, что узнать об игре никто не сможет. Никаких магических вспышек, никаких потоков энергии, все скрытно, легкими мазками… Он был художник.

— Сен-Жермен?

Барон кивнул.

— Разве ты не знал, что он создатель шкатулки?