Читать книгу - "Локумтен - Дмитрий Таланов"

У говорившего было худое лицо, черные с проседью волосы и красные от недосыпания глаза. Остальные присутствующие сразу умолкли и повернулись к нему.

Господин Фе пользовался в семье безусловным авторитетом. Даже госпожа Фе, пререкаться с которой смели немногие, никогда не вступала с ним в спор, по крайней мере при детях. Она также находилась в гостиной, но вмешиваться в перепалку не собиралась, пока соблюдались приличия.

— Вчера я получил запрос, что у нас здесь за ребенок и как мы намерены с ним поступить. Мы не можем дольше тянуть.

Эша с Руфиной быстро переглянулись.

— Тебе, конечно, виднее, отец, — сказала Руфина неуверенно, — но я полагала… В конце концов, ты член Совета.

— Блаженные, — бросила Эша убежденно. — Это Детская Служба, пронюхали всё-таки!

Г-н Фе сдержанно кивнул. Лентола помрачнела. Эша с Руфиной дружно повернулись к ней.

— Не твой ли женишок доложил? — угрожающе проговорила Руфина, но Лентола прервала её с истерикой в голосе:

— Астон никогда такого не сделает, Фина, думай, что говоришь!

— Беспокоиться не стоит, — сказал г-н Фе. — Они знают, что мальчик очнулся у Внутренней Границы после того, как их галею разбило о камни. Непонятно лишь, как его забросило в Преддверие. Мы знаем, о чем поется в сердарских песнях, поэтому он несет в себе загадку, которую надо разгадать для нашей же безопасности. Он сирота и мог бы остаться у нас. Но он старше пяти лет, так что должен быть отправлен назад. Однако он сразу ступил на казенную землю, оттого Казне решать, что с ним делать. Только решать пока некому — Флавиона лишь в конце месяца займет свой пост. Принимая это во внимание, Детская Служба предлагает нам забрать его хоть завтра.

Лентола вскочила на ноги.

— Да, да, да, — воскликнула она, выбегая из-за стола, — прямо сейчас, я мигом принесу птицу!

Она одернула без того безупречно сидевшее на ней платье и устремилась к выходу. Её остановил мрачный и решительный голос Руфины:

— А я сверну ей голову. Ты не поступишь так с малышом!

На разлетевшихся веером волосах Лентолы вспыхнул солнечный свет, так стремительно она обернулась.

— «Малышом»? — раздраженно проговорила она, останавливаясь. — Я не так представляла себе маленького благодарного сироту!

Молчавшая до поры г-жа Фе спросила:

— А тебе его разве не жалко?

Произнесла она это без нажима, но лицо Лентолы, повторявшее чертами лицо матери, исказилось.

— Почему жалко? — сказала девушка с силой. — Почему я должна его жалеть? Он бодрый, живой, совсем не жалкий. Жалко будет нас, если он в самом деле отпрыск сердаров или чего похуже, а свидетельство второсортного эмпарота — еще не доказательство! Он ведь к нам, прямо скажем, любви не испытывает. Даже глазом не моргнул ни вчера вечером, ни когда умудрился утопить в фекалиях наш сад!

Руфина оборвала её:

— Мальчик в жизни не видел поднимающегося теста!

— И это так его впечатлило, что он спер кусок дрожжей, бросив их в отхожее место, — парировала Лентола.

— Выронил, — поспешила уточнить Руфина.

— Так я и поверила!

— Зато садовнику больше нет нужды удобрять этот сад, — встряла Эша. — Возможно, что до конца дней своих.

Лентола рыкнула на сестер:

— А что вы скажете о том дне, когда он подвесил наковальню над парадным крыльцом, перепугав до смерти всех гостей?

Руфина передернула плечами.

— Ой, не придумывай! Испугалась одна ты, не заметив из-за близорукости трос на фоне башни. Тебе и почудилось, что наковальня летит в ваши с Астоном головы. А мальчика лишь восхитили свойства перегорского троса, и он захотел его испытать.

Лентола всплеснула руками, и тут в гостиную без стука вкатился человек в форме. Его было довольно много, но не столько в высоту, сколько вширь.

— Добрый день, — поздоровался он, склонив набок свое гладкое улыбающееся лицо. Маленькие, почти без ресниц, черные глазки обежали всех присутствующих. — Вас там, барышня, жених дожидается в Восточном павильоне, посланник Доноло. Что ему передать? — произнес он без паузы, успев, однако, отдать честь г-ну Фе.

Последний лишь молча посмотрел на вошедшего поверх носа, рассеянно теребя себя за мочку уха.

Лентола вылетела в двери, не задерживаясь. Пропуская её, солдат отступил и выкатился следом.

— Посланником назначили, да послать забыли, — хмыкнула им вслед Эша. — Эх, не вовремя дал дуба наш император!

Она взяла с тарелки вторую лепешку и погрузила её в блюдо с черничным киселем. Доесть её она не успела — со стороны двора вдруг раздался крик, который трудно было назвать человеческим. Затем в гостиную потянуло странным запахом. Крик сменился воем, который быстро оборвался.

— Что это? — спросил г-н Фе, вставая. Г-жа Фе поднялась тоже.

— Филь, — тяжело произнесла она, добавив на латыни:

— Как волк в басне!

В наступившей тишине все глаза обратились к дверям, в которые вбежал человек лет сорока с серой щетиной на лице. Он был одет в шерстяную рубаху, прихваченную поясом в талии. На поясе, поддерживаемый перевязью через плечо, висел серебряный жезл; с другой стороны пояса свисал кинжал. Ноги мужчины были обуты в невысокие, изрядно поношенные сапоги.

— Мастер, — бросил он отрывисто, — факельный склад в огне, вся наша пенька и запас смолы. Спалил, козявец!

Г-н Фе, к которому были обращены эти слова, понимающе мигнул. Видимо, термин «козявец» не требовал для него дополнительных пояснений.

— Кто на пожаре? — спросил он. — Кто тушит склад, сержант Коди?

— Мальчишка и тушит, со всеми, кто свободен от службы.

— Он… тушит? — произнесла г-жа Фе странным голосом.

Сержант перевел взгляд на нее.

— Так точно, — сказал он. — Мальчишка ни черта не боится.

Г-жа Фе спросила:

— И кто смотрит за ним?

— Он под командой Ирения.

— Кузнец не солдат!

— А мальчишка не гражданин, — отрезал сержант.

— Ария, — перебил их перепалку г-н Фе, — у нас сейчас другие заботы. Штандарт подняли? — спросил он у сержанта.

— Подняли. Почтаря тоже отправили, но из Бассана успел выйти манипул Сигерика.

Г-н Фе усмехнулся:

— Удивительно, как не вся когорта! Дым виден, поди, из столицы.

— Заволокло полнеба, — подтвердил сержант. — Думаю, Сигерик заметит штандарт и повернет назад. Да, ваша дочь тоже несколько пострадала…

Он не договорил — Лентола тенью выросла за его спиной. От её опрятного платья остались закопченные лохмотья, лицо и волосы покрывала сажа.