Читать книгу - "Магус - Владимир Аренев"

Жалок тот ученик, который не превосходит своего учителя.

Леонардо да Винчи. «Обучение живописца»

1

То, что у возвратившегося в монастырь брата не хватает двух пальцев, первым заметил апокризиарий фра Винченцо.

В обязанности апокризиария входила выдача монахам завтрака — и когда фра Винченцо протянул положенную порцию вернувшемуся брату-законнику, тот принял ее правой рукой, но неудачно; потянулся поддержать миску левой, длинный рукав ризы чуть съехал, и — извольте видеть, на месте мизинца и безымянного зияла только пустота, ничего более!

Справедливо полагая, что возвратившийся брат сам в нужное время сообщит обо всем отцу-настоятелю, фра Винченцо продолжал раздавать порции и об увиденном старался не думать. Признаться, первое получалось у апокризиария лучше, чем второе; мыслями он нет-нет да и возвращался к изуродованной кисти того, кто считался лучшим, искуснейшим и талантливейшим из воспитанников ордена. Как же так? — терялся в догадках простодушный брат. Если лучший, почему позволил кому-то нанести себе увечье?!

Любопытство — грех, хоть и не из самых тяжких. С досадою думал фра Винченцо, что до капитула, где вся братия услышит от вернувшегося о выполненном задании, — до капитула, Господи, еще почти сутки!

Ну что же, вот и случай усмирить дух свой, вопреки искушению хранить бесстрастность, достойно выполняя обязанности свои в обители… глядишь, и время пройдет незаметней, а там и капитул…

Увы, ожиданиям фра Винченцо не суждено было сбыться. На капитуле, после богослужения и рассказа аббата о текущих делах монастыря, братьям-законникам было объявлено, что ровно на год их покидает… этот вот, "искуснейший и талантливейший". Сообщение произвело немалое замешательство в рядах братии — и единственное, что интересовало всех: почему он уходит из монастыря. О недостающих пальцах никто и не вспомнил.

Что же до фра Винченцо, то эта загадка еще какое-то время мучила его, но потом апокризиарий попросту выкинул ее из головы, еще раз доказав: кто настойчив в намереньях своих, кто обуздывает сиюминутные порывы и недостойные мысли, тот способен творить настоящие чудеса!

2

Ах, если бы знал фра Винченцо, отправившийся вместе с братьями на обязательный полуденный отдых, если бы только знал, что как раз сейчас в монастырском саду тайное становилось явным, а вопрос, мучивший его, обретал простой и однозначный ответ! Ах, если б знал! Какими терзаниями, какими соблазнами наполнилась бы тогда душа его, сколь почетней была бы победа над ними!

Но нет, достойный апокризиарий отдыхал телом (и мучился душою, преисполненной любопытства), а в монастырском саду тем временем уж и вопросы прозвучали, и ответы — и теперь царила тишина, но не та благостная, полная спокойствия тишина, которая приличествует богоугодным местам, нет. Тишина, которою полнился сад, была тяжкой и грозной, предвещавшей скорые молнии, а возможно, и гнев, и даже суровое наказание.

Изувеченный брат ожидал и того, и другого, и третьего. Когда он ехал сюда, в обитель, он знал, что так будет. Но он не мог не вернуться — и не мог промолчать, когда бывший его учитель, наставник, глава ордена спросил, не хочет ли он добавить что-то к уже сказанному.

— Хочу, отче, — и задержав дыхание, как перед прыжком в бушующее пламя: — Я намерен просить вас о милости и снисхождении. И благословении, если вы сочтете возможным. Отче, я… Я хочу уйти из ордена.

— Объяснись, — велел наставник, и изувеченный его ученик рассказал, что к чему.

Вот тогда-то воцарилась в саду та самая предгрозовая тишина.

Изувеченный брат знал, конечно, что из ордена законников можно уйти. Сам он еще несколько месяцев назад и не предполагал, будто такое возможно, он рассмеялся бы, услышь от кого-нибудь: "Ты захочешь оставить орден и своих братьев"! Изувеченный не впервые выезжал в мир, чтобы исполнить повеление учителя; законниками именно для того и становятся: достигнув внутренней чистоты и досконально изучив законы, братья идут к людям — помочь, поддержать, покарать, если будет нужно…

— Ты больше не веришь в идеалы ордена, — произнес вдруг наставник — и изувеченный вздрогнул от неожиданности. — Хорошо. Если ты так решил…

— Я понимаю, что…

— Ты ничего не понимаешь! Ты только думаешь… А впрочем, ты волен поступать, как считаешь нужным. Хочешь — уходи. Все равно рано или поздно вернешься.

Изувеченный медленно качнул головой.

— Простите, учитель. Я не…

— Не прощу. Ты можешь сомневаться в правоте уставов ордена, но возражать своему наставнику — нет. А впрочем, время все расставит на свои места. Ступай!

Изувеченный хотел что-то добавить, но не посмел. Он учтиво поклонился и покинул сад, а вскоре — и монастырь.

И хотя не рискнул повторно возразить настоятелю, все-таки остался при своем мнении.

А время, как водится, показало, кто же был прав.