Читать книгу - "Неопалимая - Маргарет Роджерсон"

На мгновение я замерла. Последние семь лет словно растворились, и я вновь стала ребенком. Ощутила запах горячего пепла и горящей плоти; мои руки запульсировали от фантомной боли.

Но это было до того, как Серые Сестры нашли меня. Они спасли и научили давать отпор.

Кинжал выпорхнул из ножен. Дух вздрогнул и обернулся ко мне, услышав звук удара стали о кожу. У него было впалое лицо истощенного трупа. Его губы сморщились, обнажая огромные зубы, занимавшие почти половину черепа, и оскалились в вечной гримасе. Глаз не было – на их месте зияли чернотой лишь пустые глазницы.

София подняла голову. Слезы блеснули сквозь грязь на ее щеках.

– Артемизия! – закричала она.

Силуэт духа превратился в размытое пятно и исчез. Инстинкт спас мне жизнь. Я развернулась и взмахнула кадилом; дух вновь появился перед моим лицом на расстоянии вытянутой руки, но благовония не дали ему приблизиться. Из пасти призрака вырвался стон. Он снова растворился.

Прежде чем дух успел вновь обрести форму, я сделала выпад кинжалом и бросилась к нише, в которой сидела София, размахивая кадилом во все стороны. Лишь самые могущественные духи могли пройти сквозь барьер из дыма благовоний. Чтобы добраться до Софии, ему пришлось бы сначала сразиться со мной.

Теперь я знала, с чем имею дело. Обычный дух Второго Порядка, так называемый Изможденный – искалеченная душа человека, погибшего от голода. Хотя изможденные славились своей скоростью, они были хрупки. Одного хорошо поставленного удара было достаточно, чтобы с ними справиться.

И у меня имелось подходящее оружие – кинжал Серых Сестер с длинным и тонким клинком, созданным именно для таких ударов.

– София, ты ранена?

Она громко шмыгнула носом, а затем ответила:

– Кажется, нет.

– Хорошо. Видишь мой кинжал? Если со мной что-нибудь случится, обещай, что воспользуешься им. Я надеюсь, что тебе не придется, но ты должна пообещать. София?

Она не ответила. Изможденный снова появился у поворота туннеля и мелькнул ближе, приближаясь к нам зигзагами.

– Обещаю, – прошептала она. Девчушка понимала опасность одержимости. Если духу удавалось завладеть телом человека, он мог прорваться сквозь защитные барьеры и даже какое-то время ходить среди живых незамеченным. К счастью для большинства людей, лишь Зрячие были уязвимы для одержимости. В противном случае Лораэль давно бы уже заполонили мертвецы.

Еще одна вспышка. Я полоснула кинжалом воздух в тот самый момент, когда Изможденный материализовался передо мной, пытаясь ухватить костлявыми руками. Освященный клинок прочертил линию золотого огня по его савану. У меня перехватило дыхание, когда ткань растворилась в воздухе, обнажив невредимую плоть. Я зацепила лишь рукав.

Пальцы духа сомкнулись вокруг моего запястья. Ледяные иголочки пробежали по руке, вырывая непроизвольный крик из моего горла. Я попыталась освободиться, но призрак крепко держал мою кисть, прижавшись своим телом к моему. За когтеобразными ногтями я рассмотрела его лицо: когда Изможденный приближался, его огромные челюсти разжимались, словно дух втягивал в себя мою боль, пробуя ее на вкус. В любой момент мои онемевшие пальцы могли не удержать рукоять кинжала.

Я нарочно уронила его. София закричала. Когда внимание Изможденного привлек блеск падающей стали, я схватила кадило покалеченной рукой и вогнала его в грудь духа. Призрак удивленно воззрился на меня, затем выкашлял струйку дыма. Я вдавила кадильницу сильнее, не чувствуя жара металла. Изможденный пронзительно завопил – жутким, отдающимся эхом звуком, от которого по туннелю прокатилась волна холода, всколыхнувшая истлевшие саваны в нишах. Выгнувшись дугой, он пытался выцарапать когтями кадило из груди. Силуэт его начал расплываться, распадаясь на части, пока вдруг не обратился в клочья мреющего тумана.

Свет погас окончательно, все стихло, и неровное дыхание Софии осталось единственным звуком. Я знала, что должна что-то сказать, дабы успокоить ее, но едва могла пошевелиться от боли в замороженном запястье. Она вновь и вновь накатывала волнами покалываний. Там, где Изможденный осквернил мою кожу, уже появились багровые линии синяков.

– Артемизия? – Голос Софии был не громче шуршания мыши за стеной.

– Я в порядке.

Я надеялась, что говорю правду на случай, если придется сражаться еще раз, но сомневалась. От внимания матушки Кэтрин мог ускользнуть один Изможденный, но она не могла не почувствовать присутствие сразу нескольких. Я повернулась к Софии и помогла ей спуститься из ниши.

– Можешь встать?

– Я не ребенок, – запротестовала она, храбрясь теперь, когда опасность миновала. Но когда я отпустила ее, она резко ухватила меня за рясу, отчего запястье пронзила боль. – Смотри!

Впереди в туннеле, отбрасывая корчащиеся тени на стену, сочился свет. Пляска теней сопровождалась хриплым, неразборчивым бормотанием. Меня захлестнула волна облегчения. Я знала лишь одного человека, который мог бы бродить здесь, разговаривая сам с собой.

– Не волнуйся. Это не дух, а просто сестра Жюльенна.

София прижалась ко мне крепче.

– Это еще хуже, – прошептала она.

Когда сестра Жюльенна появилась в поле зрения, все еще бормоча, ее лицо скрывалось за растрепанными волосами, освещенными белым фонарем, и я вынуждена была признать, что София права.

Жюльенна была священницей. Она жила отшельницей в крипте часовни, охраняя священную реликвию святой Евгении. От ее нестиранных одежд так сильно пахло бараньим жиром, что невозможно было сдержать слез.

Широко распахнув глаза, София смотрела на нее, а затем опустилась на колени и подхватила кинжал, молча вложив в мою руку.

Сестра Жюльенна, казалось, ничего не заметила, словно мы были невидимками. Она прошаркала мимо нас к нише, из которой только что выбралась София, настолько близко, что подол ее рясы зацепился за наши туфли. Я напрягла слух, силясь разобрать, что она бормочет, приводя в порядок потревоженные кости.

– Здесь, внизу, годами слышались стенания и завывания… Теперь наконец-то тихо… Сестра Розмари, не так ли? Да, да. Тяжелый год, ужасный голод, так много мертвых…

По коже пробежали мурашки. Я не знала никого по имени сестра Розмари. Но подозревала, что найду это имя в самых старых архивах монастыря.

София потянула меня за рясу.

– Правда, что она ест новеньких послушниц? – прошептала она мне на ухо, не отрывая взгляда от сестры Жюльенны.

– Ха! – воскликнула та, поворачиваясь к нам. София задрожала. – Так вот что теперь говорят обо мне? Ну ладно! Нет ничего лучше, чем славная, вкусная послушница. Ну, идемте, девочки, идемте.

Она развернулась и зашаркала в обратном направлении, фонарь покачивался в ее морщинистой руке.

– Куда она нас ведет? – спросила София, неохотно следуя за мной и все еще не выпуская подол рясы.