Читать книгу - "Темная фея. Последняя из рода - Нелли Штерн"

Решив, что больше никогда не хочу видеть Виктора, начала собирать свои вещи, которых оказалось неожиданно много. Подумать только, сколько всего может накопить человек за пять лет. Памятные сувениры и безделушки решила выбросить, ничего не должно напоминать мне о времени, проведенном вместе, туда же отправились совместные фото. Справившись, наконец, ушла, закрыв дверь. Наш консьерж – Степан Алексеевич только поохал и сказал, что Витька пожалеет еще, да только поздно будет. А мне наказал не вешать нос. Попрощавшись, вышла в дождливый московский вечер. Завела машину и поехала в свой дом.

Путь предстоял не близкий. Еще нужно было заехать за продуктами. Так задумавшись, что же мне все-таки будет нужно, не заметила, как выехала из Москвы.

Моя соседка, бабушка – Божий одуванчик – очень милая и еще весьма крепкая старушка приглядывала за хозяйством в мое отсутствие. Хорошо еще, что успели провести воду в дом и отопление, пока родители были живы. После их гибели я очень редко выбиралась туда. Слишком подчинила всю свою жизнь одному недостойному человеку. Теперь же мне предстояло пожить там какое-то время, привести мысли и чувства в порядок и решить, что же делать дальше. Сообщила Алевтине Павловне, что приезжаю, попросила включить отопление. Хоть еще и не слишком холодно, но дольно сыро, а приехать в уже теплый дом – вот прекрасная новость.

Спустя пять часов поездки и примерно столько же нелестных отзывов о наших дорогах, я, наконец, подъехала к поселку. Ну что сказать, в темноте уже не особо были видны изменения, но свой дом я нашло быстро. Открыла скрипучие ворота – не мешало бы смазать. В доме горел свет, бабушка Алевтина ждала меня:

– Здравствуй, Вероника! Я так рада, что ты приехала. Принесла тебе супчика и пирожков, чай голодная с дороги. Да и готовить, поди, уже не хочется на ночь-то глядя.

В доме царил божественный аромат домашней выпечки. Такая получалась у моей мамы. Когда я приезжала к ним с отцом на выходные, она всегда старалась баловать меня чем-то вкусненьким, а я все ворчала, что с этакими вкусняшками не влезу в свои любимые джинсы. Сейчас я бы многое отдала за наши воскресные семейные обеды:

– А давайте, Алевтина Павловна, поужинаем вместе!

– Дак я уже поела. Нам на старости лет немного надо.

– А я коньячок Ваш любимый купила. Может по пять капель для здоровья, а?

– Ну, разве что, по пять, – улыбаясь, проговорила бабушка, от этого морщинки на ее лице собрались вокруг добрых карих глаз.

Усадила соседку за стол. Она тут, пока меня ждала, и пыль смахнула, и пол подмела. Чудесная бабушка! Ведь и лет ей уже много – восемьдесят один, а все-равно суетится, делает домашние дела, да еще и мне помогает! За этими мыслями накрыла на стол, налила ароматных щей, выложила пирожки на тарелку, помыла фрукты и нарезала сыр с теплым хлебом, ну и, конечно, фамильные рюмочки под коньяк, куда ж без них. Сытно поужинав и поговорив о том, о сем, соседка засобиралась к себе:

– Поздно уже, Никуша, пойду я, – проговорила Алевтина Павловна. – А ты надолго к нам или так, на пару дней?

– Пока не знаю, – пожимаю плечами. – Но точно не на пару, а там, как пойдет.

– Заходи ко мне завтра, как проснешься, я тебя молочком деревенским угощу и творогом. Из него такие сырники получаются, просто объеденье! – почмокала она губами.

– Конечно, зайду! – заверила я ее. – Обожаю сырники!

Закрыв за соседкой дверь, поднялась в свою комнату. Тут все осталось по-прежнему. Стены, обшитые деревом теплого орехового оттенка, светлые шторы с шоколадными узорами и прозрачный, невесомый тюль. Большая удобная кровать с велюровым основанием цвета слоновой кости и изголовьем с кучей ярких подушек разных размеров, по бокам две тумбочки из светлого дерева, пушистый ковер на полу нежного сиреневого цвета, большое зеркало на подставке, комод и шкаф. Так хорошо спалось мне в этой комнате!