Читать книгу - "Его любимая ведьма - Надежда Соколова"

– Природа, тишина, птички поют, – убеждала она меня. – К деревенским условиям ты привыкла, поживете с Никой в одиночестве, никто вас трогать не будет. Что там тех двух недель?

В принципе, я была с ней согласна. Родители жили в таких же условиях, какие описывала Юлька, разве что с ванной в доме, поэтому мы с дочкой собрали нехитрые пожитки и на старых, несколько раз битых «жигулях» добрались до домика.

Широкое поле, вдали темный лес, неподалеку извилистая речка. И небольшой деревянный домик, стоявший, как бельмо на глазу. Правда, огороженный, но опять же деревянным забором. Подруга клялась и божилась, что диких зверей тут отродясь не водилось, так что за Нику я была спокойна. Все же природа, свежий воздух, тишина. Когда еще вырвемся из загрязненного шумного города и поспим вдосталь без крика торговок и шума машин?

Поэтому слова деда о Глашке и телятах я восприняла как шутку и решила ее поддержать. Думала, выйдем из дома, оглянемся, посмеемся все втроем.

Вышла. И тут же встала, как вкопанная. Домик окружал лес. Густой такой, сквозь него и не продерешься. Небольшая полянка прямо перед жилищем практически не обогревалась солнцем. Вокруг – приятный полумрак. И узенькая ниточка дороги впереди. Причем появилась та «ниточка» только после того, как мы спустились по ступенькам. Чертовщина какая-то.

– Ну что встала? – буркнул недовольный незапланированной задержкой дед, – там, небось, Глашка уже голос сорвала!

Глашка, да. Телята…

Голова закружилась, но я лишь еще крепче стиснула руку дочери и заставила себя шагнуть на тропинку.

Шли мы минут десять. Дочь пришлось отпустить – на тропинке вдвоем мы не помещались. Так что впереди шагал Пихто, за ним – Ника, в конце плелась я.

Запретив себе думать о реальности происходящего, я тщетно пыталась понять, чем могла помочь непонятным Буренке и Глашке. Скромная учительница истории в средних классах общеобразовательной школы, от медицины и травничества я была так же далека, как Земля – от Солнца. Но вот иду же, якобы в деревню, с сумкой, а в сумке настойки. А ну как не ту настойку дам? И кому отвечать за возможные последствия? Правильно, мне…

Я тихонько вздохнула. Лес ответил шумом листьев.

Раз шажок, два шажок, три… – так в детстве я учила ходить Нику, теперь же, словно деревянная, переставляла ноги сама. Густые деревья постепенно поредели, впереди показался небольшой зеленый луг с травой по колено. За ним вроде бы деревня. По крайней мере, крыши видны были издалека.

Место появилось, и я решительно схватила за руку шедшую впереди дочь. Она только мученически вздохнула, но вырываться не стала, понимала: бесполезно, тем более в моем нынешнем состоянии.

Дошли мы до деревни довольно быстро, я успела придумать всего два сценария дальнейших событий: негативный и сильно негативный. До очень сильно негативного пока не дошла.

Деревня гостеприимно встретила нас крытыми соломой крышами, лаем собак и воем.

– Глашка воет, – сходу определил наш провожатый.

Дородная бабища минимум в три моих обхвата сидела на пыльной земле возле хлева и ревела с подвываниями. Рядом с растерянной мордой стояла корова. Телят я не заметила.

– У-у-у! – выла баба

– Му-у-у-у! – вторила ей корова.

– Простите, – почувствовав толчок в спину от Пихто, робко обратилась я к сельскому дуэту, – вам плохо?

– Телок… – еще активней зарыдала баба.

– Что телок? – не поняла я. – Помер?

– Типун тебе на язык! – мгновенно замолчала и сразу же взвилась баба. – Шесть ног у него! Шесть! И где эту Ягу носит?! Обещала же помочь, когда моя Бурёнка… Когда срок подойдет… – вновь залилась горькими слезами собеседница.

Из просторного деревянного хлева за спиной бабы послышалась непонятная возня, потом оттуда выглянула довольная мордашка вымазанной в грязи Ники.

– Мама! Тут теленок! На шести ногах!

Я снова вздохнула. А ведь и джинсы, и майка у ребенка еще час назад были чистыми. Вот отвлекись на секунду, и эта егоза на край света умчаться успеет…

Сумка с лекарствами оттягивала плечо. Я нерешительно посмотрела на продолжавшую прочувствованно выть бабу, перевела взгляд на темное «нутро» хлева, почувствовала очередной толчок от Пихто и, сняв с плеча это сборище склянок, принялась там копаться в надежде отыскать что-нибудь подходящее.

К моему удивлению, и склянки, и колбочки, и пузырьки оказались подписанными.

«От гнева», «для доброты», «после ссоры», «грусть и сон», «множество улыбок», «веселый смех», «легкий шаг»… Оригинальное у Юли чувство юмора.

На глаза попался небольшой фигурный флакончик, весело переливавшийся в лучах полуденного солнца.

– «Успокой-настой», – прочитала я, пару секунд посомневалась, боясь представить себе возможные последствия ошибки, потом все же повернулась к сопровождавшему меня деду. – Во что налить…

– Так отдай, – небрежно отмахнулся Пихто.

Ладно, как скажете. Открутив завинчивавшуюся крышку, я аккуратно подала флакончик ревевшей бабе.

– Вот, выпейте, вам станет легче.

Честно говоря, я очень сильно сомневалась, что сидевшая на земле профессиональная истеричка меня послушает. Но уж слишком сильно хотелось домой, пусть и в неказистый домик Юльки. Нужно было отдохнуть и всё обдумать.

К моему удивлению, баба выть перестала, взяла двумя толстыми пальцами небольшой флакончик и покорно опрокинула его в себя. Затем она резко мотнула головой, встала и как робот зашагала к высокому деревянному дому возле хлева.

– Ника, – позвала я дочь, внимательно наблюдая за бабой. Не нравилась мне ее походка, что-то неестественное в ней было, – заканчивай играть. Мы уходим.

– Ну мам, – выглянула из хлева радостная чумазая дочь, посмотрела на мое решительное лицо, тяжело вздохнула и покорно поплелась назад рядом со мной.

Добрались мы без приключений, по той же вьющейся между деревьями тропинке, по которой шли в деревню, правда, уже без Пихто. Он, выполнив свою миссию, просто исчез, растворился в воздухе, заставив дочь восхищенно присвистнуть. Одергивать Нику я не стала – сама находилась в подобном состоянии.

– Мам, а где наша машина? – дочь оглянулась вокруг, едва зайдя в огороженный высоким частоколом двор.

– Понятия не имею, Ник, давай сначала пообедаем, потом будем думать, что делать дальше, – устало потерла я лоб ладонью.

Девятилетний ребенок радостно подхватился и ураганчиком умчался в дом. Я, оставшись наедине с собственными скакавшими галопом мыслями и густым лесом, на несколько секунд прикрыла глаза. Увижу Юльку – придушу собственными руками. Или понос нашлю. Ведьма я, или кто? Это ж надо было так подругу подставить. Баба Яга недоделанная. Чтоб ей икалось пару суток без перерыва.

Из дома донеслись шум, крики, затем – звуки, напоминавшие битье посуды. Я встряхнулась, повернулась и решительно направилась к ступенькам. Не знаю, кто и что там бьет, но придушу любого.