Читать книгу - "Великолепная шестерка - Юлия Фирсанова"

Безусловно, тропа была слабо пригодна для своей исконной функции – перемещения из одной точки пространства в другую, зато в кустах, вставших по ее обе стороны, вовсю кипела жизнь. Что-то трещало, шуршало, попискивало, чирикало и возмущенно фырчало, явно ругая последними словами людей-агрессоров, нарушивших покой биогеоценоза. Лошадь Лукаса, невзначай подавшись вправо, вспугнула целую стайку пернатых. Мелкие птички серо-зеленой, почти сливающейся с цветом кустов окраски, решившие было втихую переждать вторжение чужаков, с яростными воплями взмыли вверх. Эскадрилья одарила окрестности, в которые вошел и плащ мага, дарами своего кишечника, и перелетела на другую сторону тропы, прятаться в местечке поспокойнее.

Мосье Д’Агар неразборчиво произнеся сквозь зубы что-то столь же «ласковое», сколь и цензурное, зашевелил пальцами. Похоже, сплетал очищающее заклятие, призванное заодно устранить и малейший запах катастрофы, а Элька со смешком заявила:

– Лукас, ты явно пришелся по душе местным крылатым!

– Мадемуазель, нестандартность ваших выводов порой поражает даже меня, – сдержанно признался маг. – На мой взгляд, эти тварюшки отнеслись ко мне, по меньшей мере, э-эм, наплевательски!

– Вовсе нет! – горячо встала на защиту пичуг Элька так, словно являлась почетным членом Гринписа. – Ты их настолько поразил своей несравненной красотой, что они тут же решили признаться тебе в своих высоких чувствах. А поскольку, как говорится, путь к сердцу мужчины лежит через желудок, они не нашли ничего лучшего, как открыть для тебя врата своего организма. Милые птички просто не ничего не слышали об иносказаниях и истолковали совет прямо!

Мири лукаво заулыбалась. А Рэнд так просто захлебнулся смехом и, сползая с кресла, простонал:

– Какое счастье, что наш прямолинейный Гал, не любящий аллегорий, не стремится к завоеванию ничьей симпатии, а то мы бы трупы закапывать не успевали.

Живое Элькино воображение услужливо нарисовало хозяйке яркую картинку: груды окровавленных тел с распоротыми до сердца животами и расстроенного Гала с мечом в руках, озирающегося по сторонам в поисках очередной жертвы для натуралистичного признания. Девушка тоже от души расхохоталась. Впрочем, отсмеявшись, заявила, бросив на воина лукавый взгляд:

– А чего ему наши симпатии завоевывать? Он и так прекрасно знает, что мы его любим всем сердцем, и чтобы это проверить, вовсе не обязательно докапываться до самой сути наших организмов! Тем более таким примитивным способом!

Гал только хмыкнул и ничего не сказал, однако же обыкновенно спокойный, с сумрачным огоньком, взгляд воина как-то помягчел.

– Эй, Лумал, – задорно обратилась Элька к троггу, – а что делают ваши мужчины, когда желают рассказать о своих симпатиях понравившейся даме?

– Выращивают у ее крылечка куст фиарисоны, – немного смущенно пояснил Лумал, уши трогга стали густо-коричневыми, и белые пятнышки на них засияли огоньками семафора. Видно, тема оказалась щекотливой или слишком животрепещущей для юного проводника. – Если зацветет, значит, можно начинать ухаживания. Ты девушке нравишься, и она видит, что твои чувства искренни. А если цветы с ладонь распускаются и трех оттенков – красного, голубого и желтого, то тогда даже сразу свататься можно.

– Какая оригинальная природная магия, – всерьез заинтересовался Лукас и, чуть придержав коня, принялся расспрашивать трогга поподробнее. – А почему так важно, какого оттенка цветы на фиарисоне?

– А как же иначе? – удивился Лумал так, что даже краснеть, точнее коричневеть, перестал. Странный человек-маг задал такой глупый вопрос! – Они же показывают, как парень с девушкой друг к другу относятся. Крупный цветок – большое чувство! Красный цвет значит, что любят оба, желтый, что хозяйство вместе вести могут, а голубой, что и думают об одном схоже. А коль фиарисона завяла или на ней черный цветок раскрылся, значит, порушено все невозвратно, такую пару любой старейшина разведет, зачем друг друга мучить?..

Нал с Минтаной украдкой тоже прислушивались к словам проводника. Несмотря на то что они обитали с троггами в одном мире, оказалось, что знают люди, даже маги, о народе Лумала очень мало, ничуть не больше пришельцев. К примеру, о фиарисоне никто в Твердыне Зад и слыхом не слыхивал. Нет, про красивые цветы, о которых ушаны заботятся, где-то в старинных летописях даже писали, но об их магическом значении в брачном ритуале никто не догадывался…

Атака маленьких пичуг была первой и последней неприятностью, с которой столкнулись друзья в дубраве. Через десяток минут роща заметно поредела, и путешественники выехали на открытую местность. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались бескрайние поля кукурузы, зелень стеблей и золотисто-оранжевые проблески початков с седыми метелками. Только в отдалении на севере прорисовывались очертания деревеньки.

– А вы уверены, что мы на Алторане? – задала тихий риторический вопрос самой себе Элька, обозревая великую кукурузную бесконечность. – Может, это рай Никиты Сергеевича или какая-нибудь Айова?

Но уточняющих вопросов касательно мечты генсека и американского штата никто любопытствующий задать не успел.

– Лукас, посмотри на запад, – сурово предложил Гал, прищурив зоркие глаза оборотня.

– Что такое? – Мага насторожил тон воителя, и он обратил взор в заданном направлении, туда же повернули головы и все остальные без дополнительных просьб. – Я ничего не… Какая-то темная точка на горизонте. Ну-ка! – Лукас сделал перед глазами замысловатую петлю пальцами, сплетая краткое заклятие дальновидения, и изумленно ужаснулся: – Клайд и Эйран, помогите Двое из Круга!

– Что вы там видите! – потребовала объяснений Элька, приподнимаясь в седле в тщетной попытке разглядеть причину удивления мага. – Лучше добром скажите. А то я себе чего-нибудь наколдую, рады не будете!

– Возможно, у нас появилась проблема, – объявил присутствующим встревоженный мосье. – На горизонте огромная туча птиц, кажется, это вороны.

– Вороны, – подтвердил глазастый Эсгал, без всякой магии узревший нашествие пернатых истребителей зерна.

– Прощай, кукуруза, – философски объявила Элька.

– Жаль, зерна-то сколько, – вздохнул Лумал, оценивая предполагаемый ущерб, словно опытный агроном. Хотя, если вспомнить печаль трогга о турнепсе и редьке, может, в проводнике погиб крепкий хозяйственник, способный снабдить овощами весь Алторан.

– Но поля защищены отводящим заклинанием, – нахмурилась Минтана, не без зависти оценивая колдовские возможности посланца богов. Сама она такого рода чары быстро применить не могла. – Птицы не должны даже приближаться к кукурузе. Что-то здесь не так!

– Их направляет злобная сила, – поделилась с командой своими ощущениями Мирей, воспринимавшая магическое насилие над природой даже через призму зеркала, сглаживающего ощущения. – Бедные птички!

– И еще как «не так», дана Минтана, – проницательно согласился маг, вновь устремляя взгляд к горизонту. – Мое колдовское зрение подсказывает, что птицы словно сетью окружены и одержимы навязанной им недоброй волей. Это заклятие заставляет их совершать не свойственные им действия.