Читать книгу - "Реконструкция. Возрождение - Никита Аверин"

– Я не в первый раз замечаю, что ты многое знаешь о фашистской Германии, – повернувшись к сидящему в кресле приятелю, который на манер позирующих денди закинул ногу на ногу, отметил Свен.

– Так и есть, – заверил Альберт, торжественно воздев палец. – Искусство и традиции Рейха не лишены своего величия и очарования. В них есть идея! Монументальное воплощение. Ритм, наконец!

Свен вздрогнул при этих словах, но ничего не ответил, сделав вид, что продолжает внимательно изучать диковинную доску.

Приближалось время летних каникул. Как-то утром, стоя в комнате друг перед другом в стойках и боксируя, Альберт сделал Свену необычное предложение.

– Итак, чем намереваешься заниматься на каникулах? – поинтересовался он, делая обманный выпад.

– Не знаю, – вовремя предупредив удар, Свен умело блокировал его. – Ещё не думал. Может, останусь в университете.

Он действительно понятия не имел, чем заполнить отпущенное на студенческие выходные время, и с тоскливой грустью ожидал, когда сокурсники разъедутся по домам. Он покосился на тумбочку, где хранилась заветная тетрадь с набросками Машины, и прозевал акцентированный удар[33].

– Боксируй, Свен! Резче, вот так! – раззадоривал противника Альберт. – Оп! А чего не рванёшь к своим?

– У них постоянно работы невпроворот, – неопределённо ответил Свен. – Мотаются по графствам туда-сюда, по делам недвижимости. Помогают поднимать страну. Так что более чем уверен, что и в этот раз одному куковать, велика радость.

– Ясно, сбагрили сынка на оксфордские галеры, чтобы без дела не скучал.

– Типа того.

– В таком случае, что ты скажешь на то, чтобы провести каникулы у меня дома? Познакомлю с родителями и сестрой. Грета тебе понравится. Настоящая умница, мама в ней души не чает. И тоже собирается на следующий год сюда поступать.

От неожиданности идущий в наступление Свен не закончил джэб[34], тем самым дав фору перехватившему инициативу противнику.

– Ты меня приглашаешь?

– А почему нет. Раз у тебя нет никаких планов, рванем вместе в усадьбу отца, – не переставая двигаться, рассуждал Альберт. – Это относительно недалеко.

– Даже не знаю, – с сомнением ответил Свен. – Удобно ли это, Берти?

– Пф! Я тебя умоляю, – фыркнул приятель. – Родители всегда рады гостям. Постоянно кто-то приезжает, то к матери, то к отцу. К тому же ты мой друг, а это уже наделяет тебя в их глазах особыми привилегиями. Я столько рассказывал про тебя в письмах. Решено! Я напишу им, будет здорово, вот увидишь. Ты ведь никогда не ездил верхом?

– Не доводилось, – вот уж кем Свен действительно не мог себя вообразить, так это галопирующим в седле резвого скакуна.

– Ну вот. Будем делать из тебя первоклассного ездока. У отца лучшие конюшни в Западном Оксфордшире. Уф! Брэйк! – он вышел из стойки и стал расшнуровывать перчатки. – Намного лучше, дружище, намного лучше! Все, на сегодня достаточно, лекция через полчаса, а у меня ещё конь не валялся.

В день отъезда Свен проснулся в комнате один. Не обнаружив Альберта, он умылся, оделся и, достав из-под кровати чемодан, стал собираться.

– Хэлло! С добрым утром! – приветствовал ворвавшийся в комнату Альберт, и вздрогнувший от неожиданности Свен поспешно спрятал тетрадь с набросками, которые к этому времени уже начали обретать форму неких чертежей, на самое дно своего чемодана. – Ну ты и горазд спать! Пошевеливайся! Отец прислал за нами машину. Я уже отнес водителю свои вещи.

– Да, конечно, – надеясь, что приятель ничего не заметил, засуетившись, забормотал Свен. – Я сейчас.

– Осталось сдать форму, и здравствуй, каникулы! Эх, поскорей бы домой, – плюхнувшись на свою кровать, Альберт мечтательно закинул руки за голову. – Кстати, тебе уже приготовили комнату.

Покончив со всеми необходимыми приготовлениями и тепло попрощавшись с остальными сокурсниками, Альберт и Свен забрались в ожидающий их шикарный «Роллс-Ройс» с вышколенным водителем и отправились в путь.

Всю дорогу Свен с интересом смотрел в окно на проносящийся за окном новый, неизвестный пейзаж с плодородными землями, пока Альберт, сидя рядом с ним на заднем сиденье, негромко беседовал с водителем, расспрашивая того о последних новостях из дома.

А Свен думал о том, что в его жизни опять что-то происходит, и судьба продолжает вести его за собой к пока ещё неизвестной, загадочной цели. Что ждёт его впереди?

Наконец, свернув с основной трассы на небольшую ответвляющуюся дорогу, ведущую на территорию поместья Кохов, «Роллс-Ройс» остановился на подъездной дорожке перед роскошным викторианским особняком.

Пока водитель, предупредительно открыв двери перед выбравшимися на хрустнувшую гравием подъездную дорожку пассажирами, вместе с подоспевшим дворецким возился с багажом юношей, на широкой фасадной лестнице появился вышедший встречать гостей хозяин поместья.

Высокий, под два метра, статный, с аристократическими чертами заострённого к подбородку лица, небольшими залысинами и цепкими серыми глазами, облачённый в безупречный выходной костюм. Его сопровождали миловидная ухоженная женщина с аккуратно уложенными каштановыми волосами, в строгом, не лишённым определённой привлекательности платье, и юная девушка в чёрном кепи, из-под которого непослушно выбивались золотистые кудряшки, в опрятном костюме для верховой езды.

– Здравствуй, мама! Рад видеть тебя, отец, – шагнув навстречу и раскрывая объятья, Альберт, целуя, прижал к сердцу мать, затем так же обнялся с Кохом-старшим, который, взяв его за плечи, чуть отстранил от себя, внимательно рассматривая его лицо.

– Ты вырос, сын, – голос его был мягким и в то же время не лишённым властности. – Возмужал. Настоящий мужчина.

– У меня достойный отец. Мама, папа, Грета, – Альберт подошел к Свену, который во время встречи смущённо стоял в стороне, не зная, что ему делать. – Позвольте представить вам Свена Нордлихта, моего друга и отличного парня! Свен, моя мама, Мелисса Кох, мой отец Генрих Кох, и, конечно же, очаровательная сестра Грета!

– Здравствуйте, – девушка улыбнулась Свену.

– Очень приятно, – Свен галантно поклонился всему семейству.

– В следующем году Грета поступает в колледж Сомервилль и тоже будет учиться в Оксфорде[35], – миссис Кох с гордостью посмотрела на зардевшуюся дочь, на щёчках которой алыми бутонами распустился румянец. – У неё большая склонность к литературе.