Читать книгу - "Спасти империю! - Алексей Фомин"

– Как? – воскликнул Валентин, сделав круглые глаза. – Разве боярин Юрьев-Захарьин не передавал вам наше предложение?

– Какое еще предложение? – всполошился Басманов. – Ничего не передавал. О чем это ты говоришь, Михайла?

– Есть люди в земщине, не только желающие объединения государства, но и готовые кое-что для этого предпринять. Я сообщил Никите Романовичу их предложения. И в том числе – назначить вас главным воеводой над всем русским войском. – Этот крючок был уже посолиднее, и Валентину страсть как хотелось поглядеть, заглотит ли его Басманов.

– Да ничего такого он мне не говорил! Это когда же у вас с ним такая беседа была? – захлопотал он. – И что?.. Что? Что он тебе ответил?

Валентин внимательно следил за собеседником. Или он великолепный актер, или никакой он не серый кардинал. Серые кардиналы так себя не ведут. Слишком прям и простодушен.

– Ничего не ответил. Сказал, что года три назад приезжать нужно мне было.

– Эк его… – с досадой крякнул Басманов, не сказав больше ни слова.

Ни один генерал не откажется от поста главнокомандующего. И Алексей Басманов не отказался бы, если бы такое предложение ему было сделано. К несчастью для него, это была всего лишь маленькая провокация Валентина, сделанная с целью выяснить – сообщал ли Никита Романович своей правой руке о беседе с Михайлой Митряевым. Получалось, что царский дядька не говорил ему не только о конкретных предложениях, но и о самом факте состоявшейся беседы. Почему же? Ответ был заключен в реакции Басманова. Валентин был уверен, что, предложи он ему в действительности пост главнокомандующего, тот согласился бы без раздумий. И на сотрудничество с земщиной пошел бы, и Никиту Романовича бросил бы в одиночестве.

– Хм… Странно, – хмыкнул Валентин, постаравшись состроить как можно более простодушную гримасу на своей физиономии. – Я-то думал, что у вас все открыто, без секретов… Думал, Никита Романович расскажет о моих предложениях на заседании опричной думы, и вы их там вместе подробно и досконально обсудите. – Делать подобное заявление, пожалуй, не надо было. Это уже походило на издевательство. Но Басманов-старший был так расстроен, что не обратил внимания на последнюю фразу Валентина.

– Надо было бы тебе, Михайла, сначала со мной потолковать, – с сожалением выдавил он из себя. – Да… Со мной.

Валентин лишь развел руками – как получилось, так получилось. Нет, Алексей Басманов совершенно не подходит на роль серого кардинала. Не его опасается Никита Романович, когда речь заходит о переговорах с земщиной. Явно не его. Но кого же? Кто сейчас выполняет роль той самой пружины, толкающей вперед опричное движение? Или нет никакого серого кардинала и Валентин просто торопится? Может быть, боярин Захарьин просто взял паузу для того, чтобы еще и еще раз все тщательно взвесить?

Дальнейшая беседа с Басмановым не заладилась. Он был угрюм, задумчив и на все попытки Валентина расшевелить его и завязать разговор отвечал лишь короткими односложными репликами. Если из Басманова и можно было выудить еще какую-нибудь ценную информацию, то явно не сегодня. Старый вояка, не пытаясь либо не умея скрывать своих эмоций, откровенно переживал «упущенную» возможность. Валентину оставалось лишь бросить свои попытки расшевелить хозяина и откланяться. «Да уж, – думал Валентин, вышагивая по дворцовым переходам, – актер он точно никакой. Все переживаемое им тут же проявляется на физиономии. С таким…» Он был так погружен в свои мысли о Басманове-старшем, что чуть было не воткнулся в опричника, стоящего у него на пути. Тот, отскочив в последний момент, рявкнул чуть ли не в ухо Валентину, прервав таким беспардонным образом его размышления:

– Господин!

Вздрогнув от неожиданности, Валентин остановился и повернулся на голос. Обычный рядовой опричник… Из тех, наверное, что несут сегодня караул во дворце.

– Чего тебе?

– Господин земской посол… – Воин, видимо, уже осознал свою промашку и снизил голос чуть ли не до шепота. – Тебя царица к себе просят.

– Царица? – переспросил Валентин, не сразу сообразив, о ком идет речь. – А-а… Что ж, пойдем.

Бывать на женской половине дворца, в так называемом тереме, ему еще не доводилось. Как сообщил ему Силка, передавая местные сплетни, кроме царицы Марии на женской половине обитала еще царицына охрана, состоящая из трех десятков баб-воительниц, называемых здесь амазонками, и Иванов гарем. Вернее, слова «гарем» никто здесь не употреблял. Это Валентин обозвал его гаремом. Так ему было привычнее. Здесь же и саму женскую половину дворца называли теремом, и наложниц царя именовали так же. То, что у русского царя, как у турецкого султана, обнаружились наложницы, нисколько не удивило Валентина. Будь он сам царем, тоже завел бы себе коллективчик дамочек эдак из тридцати. Но с Иваном все было несколько сложнее. Мальчишка все-таки. Да и царица Мария, говорят, была весьма крута нравом. Валентину раз довелось наблюдать, как она верхом в сопровождении эскорта своих охранниц вихрем вылетела из дворца и, пронесясь по площади, выпорхнула в открытые крепостные ворота. Он тогда еще подумал: «Как ведьмы на метлах…» Так что никаких наложниц она Ивану не позволяла. В смысле наложницы-то имелись, но исполняли они исключительно обязанности женской прислуги. И никакого секса. Конечно, когда Иван войдет в возраст, женушку он, наверное, на место поставит и со своими наложницами не преминет установить более тесное знакомство. А сейчас он предпочитает иметь дело с девицами-танцоршами, которых Валентин видел на царских пирах. Те жили не во дворце, а на территории слободы.

Опричник вел Валентина по коридорам и переходам, пока не остановился перед закрытыми дверьми. У дверей стояли две женщины с бердышами, одетые, как и все царские воины, во все черное. Одежда на них была мужская, но скрыть, что это были женщины, она не могла.

– К царице привел вот… – буркнул им опричник.

Одна из них кивнула и, не оборачиваясь, стукнула кулаком в дверь три раза. Одна створка двери приоткрылась, и девица караульная промолвила:

– Проходите, сударь, царица ждет вас.

Валентин прошел внутрь, и дверь за ним со стуком закрылась. Помещение, в котором он оказался, скорее походило на большой тамбур с несколькими дверьми, чем на жилую комнату. И точно. Никакой царицы там не оказалось. Лишь две юные девы, встретившие Валентина. «Это те самые Ивановы наложницы, наверное, и есть, – подумалось ему. Девицы были юны, свежи и внешне явно выигрывали по сравнению с потасканными опричными подружками-«танцоршами». – Вот тебе и абсолютная власть… – немножко пожалел Ивана Валентин. – И далеко не всегда удается этой властью воспользоваться. Хочешь не хочешь, а приходится все же учитывать и интересы окружающих. Странно все-таки жизнь человеческая устроена».

Пока Валентин размышлял, о природе власти и превратностях человеческой судьбы, девицы провели его коротким коридором и оставили в небольшой комнате, так плотно завешанной коврами, что у Валентина в мозгу невольно возникла аналогия с футляром-шкатулкой. «Комната для переговоров, – сообразил он. – Вся обита мягким, звукоизолирующим материалом, чтобы ни один шорох не просочился за ее пределы».