Читать книгу - "Слуга Смерти - Константин Соловьев"

Мой преследователь не мог похвастать опытом.

Когда я впервые заметил слежку, в груди что-то предательски ёкнуло. Так, словно за шиворот мне опустили тонкую ледышку, а она скользнула вглубь, под кожу, и коснулась самого сердца. Предательский холодок, подхваченный током крови и разнесшийся по всему телу. До того, как я заметил преследователя, оставался пусть и гипотетический, но шанс. Шанс, за который было очень удобно держаться. И который так внезапно пропал.

Человек, стрелявший в Арнольда вчера, мог ведь прийти не по мою душу. Конечно, отрицать очевидное было глупо, но так уж устроен человеческий ум: в минуту опасности он отчаянно пытается придумать объяснение для любой неприятности — так, чтобы эта неприятность не грозила тебе самому. Может, это был ревнивый муж, принявший Арнольда за неизвестного мне ловеласа. Или неопытный наемный убийца, перепутавший адреса. Кто-то из магильеров, вздумавший под покровом ночи провернуть веселую шутку с одиноким тоттмейстером… Я мог придумать множество объяснений. Но теперь все они оказались бесполезны.

За мной велась слежка.

Наглость и уверенность неизвестного потрясали. Несомненно, он вел меня от «Императора Конрада», благо рядом с ним есть много подходящих мест для того, чтобы незаметно устроиться и наблюдать за входом. Внутрь он не входил — я бы сразу заприметил неряшливый коричневый кафтан и опущенную на глаза шляпу на фоне сверкающих жандармских пуговиц. Значит, стоял снаружи, ждал…

Его шляпа то и дело мелькала у меня за спиной. Чтобы окончательно убедиться, я сделал еще один ненужный круг между рядами и уверился в мысли, что мой таинственный спутник не случаен. Он старательно закрывал шапкой лицо, опасался приближаться ближе, чем на два десятка шагов, и вел себя довольно нелепо для профессионала. Впрочем, если ты умеешь ловко разбивать головы палицей, это не делает тебя знатным сыщиком…

«Мужчина, — прикинул я, время от времени осторожно, чтобы не спугнуть „хвост“, оглядываясь. — Комплекция средняя, но в такой одежде определить сложно, вполне может быть, что и силач. Двигается поспешно, неуверенно, да и не особо ловко. Все-таки дилетант».

Я чувствовал себя, как пистолет, чей курок только что со скрипом взвели. Близость противника заставляла меня вкладывать в каждый шаг больше силы, чем тот требовал, я глубоко дышал, пытаясь унять мелкую дрожь рук. Дрожь эта была мне хорошо знакомой и служила добрым знаком — это была дрожь действия, желание тела, которое я подавлял своей волей. Когда потребуется, я смогу действовать быстро и уверенно.

Преследователя нужно брать. Конечно же, он вооружен, но это вряд ли что-то изменит. Со мной Арнольд, а в того можно разрядить заряд картечи из пушки… И он наверняка не умелый боец. Умелые бойцы не доказывают свое мастерство, убивая одиноких женщин и бродяг. Значит, брать. Главное — не убить ненароком. Перед тем, как его тело попадет мне в руки, — я сладко зажмурился, — а оно, конечно же, попадет, он расскажет все. Может, мне, может, жандармам, но расскажет.

Можно найти ближайшего люфтмейстера и сообщить Максу или просто в полицай-президиум. Этот вариант был наиболее прост, однако и наиболее неудачен — я обычно не пользуюсь услугами уличных люфтмейстеров, преследователь заподозрит неладное и скроется в толпе. Устраивать целую облаву на рынке не с руки — ему достаточно скинуть шляпу, чтобы не быть узнанным, я же теряю отличную возможность свести с ним близкое знакомство. Арнольд может отстать в людском потоке и, оказавшись близко, схватить его. Тоже не то, понял я с сожалением, он должен хорошо знать Арнольда — и в лицо, и по одежде, а значит, вряд ли подпустит мертвеца к себе.

Я немного ускорил шаг. Мы дошли до южной окраины рынка; отсюда были видны обугленные остовы бывших фруктовых рядов — каменные коробки с окнами, похожими на опаленные глазницы, с проломленными крышами и грудами битой черепицы — следы последнего пожара, бушевавшего в Альтштадте в этом году. Торговля здесь давно не велась в каменных остовах отсыпались по ночам бродяги да изредка прятались мелкие воришки. Мимоходом убедившись, что мое общество еще не наскучило преследователю, я устремился к ним. Арнольд мог спугнуть незадачливого убийцу, поэтому я оставил его на рынке — мертвый слуга, послушный моей воле, натянул поглубже капюшон и завалился лицом вниз между набитыми сором и тряпьем мешками, как имеют обыкновение делать ошивающиеся на рынке попрошайки и пьяницы. В этот раз мне не требовалось его общество.

Завернув за угол ближайшего строения, я получил кратковременную фору, которой не преминул воспользоваться, а именно — юркнул в щель между стенами и, убедившись в том, что густая тень и сажа укрывают меня достаточно, замер. Хуже всего был запах — несло мочой, потом, гарью, каким-то тряпьем и чем-то еще, сложно распознаваемым, но столь же смрадным. Впридачу ко всему местные торговцы, судя по всему, повадились сваливать на пожарище остатки непроданного и испорченные фрукты — гнилостный смрад был столь силен, что уже через минуту ожидания я почувствовал, как спирает дыхание в груди.

Однако я успокаивал себя тем, что ждать мне, судя по всему, недолго. Пусть ловушка была примитивной и вызвала бы подозрение даже у человека, обладающего азами сыскного дела, мой преследователь вполне мог в нее угодить. Поспешность зачастую играет с охотником дурную шутку. Охотник, выбравший мой след, вскоре сможет убедиться в этом самолично.

Ждать пришлось немногим больше, чем я прикидывал поначалу. То ли преследователь осторожничал, то ли скопление людей на окраине замедлило его скорость. К тому моменту, как я услышал его шаги, от смрада уже резало в глазах. Я замер, прижавшись щекой к шершавой, покрытой копотью стене. Не перепутать бы преследователя со случайным прохожим, вздумавшим справить нужду на пожарище… Но опасения были напрасны — мимо меня, мягко шурша подошвами, прошел уже знакомый мне человек в мятом выцветшем кафтане и широкополой шляпе. Я успел разглядеть лишь ровную линию подбородка и тонкую кадыкастую шею. Но я ожидал здесь не для того, чтобы разглядеть его получше.

Под каблуком предательски хрустнул глиняный черепок, преследователь вздрогнул и начал оборачиваться, но я уже стоял за его спиной. Немного надо искусства, чтобы направить тонкое жало кортика туда, где оно напьется темной горячей крови из печени или разорвет легкое, оставив человека умирать, пуская губами кровавые пузыри. Для того, чтобы осторожно и быстро перерезать горло, учиться надо дольше, но и это искусство можно освоить довольно быстро. С пистолетом в руке убийство стоящего спиной человека не сложнее плевка. Но сегодня мне требовалось другое.

Выждав мгновенье, чтобы его голова повернулась наполовину, я сделал короткий шаг, оказавшись практически вплотную, и, быстро замахнувшись, хлестнул его по щеке внутренней стороной ладони. Крепкая пощечина — лучшее средство не только для хмельных бретеров, но и для таких случаев. Если пощечина придется как надо, мир на короткое время перестает существовать. Будут только оглушающий, рвущий барабанные перепонки звон и трещащая голова, в глазах плывут разноцветные осколки, совершенно заслоняя все остальное. Удар вышел не сильный, но пришелся правильно — он зашатался, как будто ноги его внезапно стали подламываться, и сделал два неуверенных шага назад. Быстро подскочив к нему, я схватил одной рукой его за ворот, а кулак другой всадил в челюсть. Громко затрещала ткань, незнакомец обмяк и стал медленно оседать на землю. «Сознание сохранил, — подумал я мимоходом, хватая его за грудки и приподнимая, — только оглушен и сбит с толку».