Читать книгу - "Хоббит, который познал истину - Вадим Проскурин"

— Слушай, Хэмфаст, ну почему все местные люди такие идиоты?

— Это не люди, Мезония, это боты, такие же виртуальные существа, как мы. А люди здесь почти нормальные.

— Я бы не сказала.

— Ты никак не поймешь, что для них это не родной мир. Они выбираются сюда для развлечения, это просто огромный балаган. А в балаганах разумные редко ведут себя разумно.

— Все равно. Настоящий воин похож на воина даже в балагане, а эти…

— Не мерь их мир своими мерками. Это у нас воин — одно из самых почетных занятий, а у них военных кое-кто даже презирает.

— Глупость какая!

— Да, глупость. А они считают глупостью то, что у нас нет чистых отхожих мест с водяным сливом.

— Какая разница, куда срать?

— А они говорят, что не важно, окружены воины почетом или презрением.

— Но это же совершенно разные вещи!

— Да, совершенно разные. Для тебя важно одно, для них — другое. Пойми, они другие, совсем другие.

— Это я уже поняла. Они — просто стадо, лишенное всякого представления о чести. Ты видел, что написано на вывеске за углом?

— Видел. Там бордель и вывеска соответствующая.

— Хрен с ним, с борделем, но ты видел, что именно там предлагают посетителям?

— Видел. Гадость.

— Ты так спокойно говоришь об этом? Вы же, хоббиты, всегда были против разврата!

— Я уже не совсем хоббит, родной клан объявил меня вне закона.

— А кто ты теперь, человек? Или майар?

— Олорин говорил, что я стал больше похож на майара, чем на смертного. Интересно, кстати, куда Олорин подевался, надо бы его проведать при случае… Ладно, допустим, местные люди — глупое стадо. Что дальше?

— Как что? Им необходим тот, кто построит их и поведет на водопой или куда-нибудь еще.

— Это ты на себя намекаешь?

— А хотя бы и на себя! Чем я хуже этого, как его… Джона Груша! Даже наш Гней, когда разговаривал с мордорским таном, не догадался спросить, живут ли у них гоблины.

— Уже успела газеты почитать?

— Как видишь. Слушай, Хэмфаст, я не могу поверить, что они придумали меня. Ты уверен, что это их мир настоящий?

— Абсолютно. Каким бы невозможным это ни казалось, именно они придумали нас. Только учти, что мудрецы по балаганам не ходят.

— Странно… Странно и глупо. Целый мир смердов. Никакого понятия о чести, никакой дисциплины, в конце концов. Я выхожу на улицу, и каждый пятый встречный предлагает мне с ним переспать.

— А ты никогда не ходила по ярмарке в вызывающей одежде?

Мезония резко вскинула голову:

— Я воин, а не шлюха!

— Значит, не ходила, и потому это чувство тебе внове. Здесь тебя воспринимают… Нет, не как шлюху, скорее как девицу, которая не прочь поразвлечься.

— Почему?!

— Ты красива, хорошо одета, не шарахаешься от встречных мужчин, явно не спешишь ни по каким делам. Почему бы с тобой не познакомиться? Пойми, все вокруг — нереальный мир, это как карнавал, где каждый играет какую-то роль, ту роль, которая больше подходит к душе. Прыщавый юнец, которому в реальном мире не улыбнется ни одна гулящая девка, надевает тело красавца-мужчины и пристает ко всем встречным женского пола. Некрасивая девчонка одевается красавицей и соблазняет каждого встречного. Это игра, здесь играют в жизнь. И они не виноваты, что ты не вписываешься в правила игры.

— Ты говорил, что наш мир — игра, а то, что вокруг нас, — самое лучшее приближение к реальному миру, которое мы можем достичь. А мне кажется, что мое Средиземье — единственно реальный мир, потому что он единственно нормальный.

— Родной мир всегда кажется единственно нормальным.

— Но, Хэмфаст, Средиземье — это и твоя родина! Почему же ты утверждаешь, что все обстоит так, как ты говоришь?

— Потому что истина чаще всего похожа на бред сумасшедшего. То, что на первый взгляд кажется совершенно естественным, на второй взгляд оказывается клубком глубоких и неразрешимых противоречий. Если бы ты владела высшей магией, для тебя было бы очевидно, что первичен именно реальный мир.