Читать книгу - "Древнее заклятье - Алексей Евтушенко"

Илувар умолк.

Самосветящиеся чудесные эльфийские шары уже наполовину утратили свою первоначальную яркость, и на лица сидящих за столом легли глубокие тени.

Как-то сразу навалилась усталость, и Гошка, вначале очень возбужденный рассказом эльфа, вдруг понял, что единственное, чего ему сейчас хочется, – это лечь куда-нибудь в уголок и заснуть.

– Э-э… друзья, – добродушно пророкотал леший Лес, – насколько я понимаю, завтра у всех у нас будет очень трудный день. А уж в том, что день сегодняшний тоже отнюдь не был легким, сомневаться не приходится. А посему я бы предложил немедленно укладываться спать, если, разумеется, благородному Илувару нечего нам больше сообщить.

– Вы абсолютно правы, уважаемый Лес, – устало кивнул головой Илувар. – Самое лучшее, что мы можем сейчас сделать, – это как следует отдохнуть. Дорогие гости, спальни находятся вот за этой дверью. Выбирайте себе каждый постель по вкусу и… спокойной ночи. Я буду спать в другом месте. Завтра мы увидимся, а после Большого Совета я, если пожелаете, расскажу вам все, что знаю о наших врагах.

Эльф поднялся из-за стола и, поклонившись, удалился.

– Может быть, стоит убрать со стола? – нерешительно предложила Шура Уварова, с трудом разлепляя будто намазанные клеем веки.

– Не волнуйся, дорогая, – обняла ее за плечи вила Равина. – Со стола уберут и без нашей помощи. Мы же гости. Пойдем-ка лучше поищем местечко, где двум добропорядочным девушкам можно будет спокойно провести ночь, не опасаясь за свою репутацию.

Гошка проснулся от умопомрачительного запаха свежевыпеченного хлеба.

«Странно, – подумал он, – сколько бы с вечера ни съел, а утром все равно опять есть хочется. И так всегда».

Он открыл глаза и повернул голову.

Романа рядом не было.

Вчера они устроились вдвоем на широкой деревянной кровати, поверх которой лежал достаточно мягкий матрац, застланный тонким полотняным покрывалом.

Гошка вспомнил, как они с Романом перед сном поливали друг друга во дворе из бочки с чистейшей холодной водой, которая без всякого мыла удивительным образом смывала с их уставших тел всю грязь и пот тяжелого пути. Потом они улеглись на кровать, укрывшись широким и теплым одеялом, и тут же оба одновременно провалились в глубокий, без сновидений, сон.

Значит, Роман уже встал, сообразил Гошка и сел на постели.

В спальню из узких высоких окон просачивался какой-то удивительный зеленый свет, происхождение которого Гошка не мог понять, пока не оделся и не выбрался на крыльцо дома (ему пришлось с некоторым сожалением миновать стол, на котором был умело накрыт очень вкусный на вид и на запах завтрак).

Гошка выскочил на крыльцо, с удовольствием втянул ноздрями чистейший, густо напоенный лесными ароматами воздух, и замер в восхищении.

Вчера они попали в это место, когда уже стемнело и, разумеется, не смогли его как следует рассмотреть, но зато теперь, при свете дня… Ничего подобного Гошке раньше видеть не приходилось. Да что там «видеть»! Ни о чем подобном он раньше и не слышал!

То, что открылось его изумленному взору, поражало воображение.

Дом стоял в лесу. Но это был необычный лес. Скорее, это напоминало громадный, с вогнутым полом, зал примерно… нет, Гошка не мог прикинуть размеры этого образования даже на глаз, так как его противоположный край терялся из виду.

Колоннами в этом «зале» служили прямо-таки исполинские деревья неизвестной Гошке породы. Их толстенные (обхватов шесть-семь, не меньше), абсолютно гладкие на вид стволы изящно и легко взметались над землей на сумасшедшую высоту (сотни две метров? больше?). И там, уже почти в небесах, стволы разветвлялись, превращаясь в пышные широкие кроны. Каждая отдельная крона сплеталась ветвями с четырьмя такими же так, что все вместе они образовывали плотную завесу-крышу из веток и больших светло-зеленых листьев, которые иногда странным образом отливали золотом.

Ни один солнечный луч был не в силах прорвать эту мешанину из ветвей и листьев.

Но свет сквозь нее все же проникал, равномерно рассеиваясь по всему пространству «зала». Этот золотисто-зеленоватый свет не давал тени и окрашивал все в удивительной красоты тона.

И еще тишина.

Какая-то первозданная, не тронутая цивилизацией тишина царила в этом мире.

Нет, звуки, конечно, были, и даже довольно много, но они, эти звуки (голоса эльфов, пение птиц, журчание ручья где-то неподалеку) странным образом существовали отдельно от тишины. Дальше, у стволов удивительных деревьев, Гошка видел и другие дома, между которыми ходили эльфы и гномы. Они переговаривались – Гошка прекрасно различал их голоса. Вот где-то звякнуло железо о железо. Вот кто-то заливисто засмеялся. Вот крикнули звонкое «эй, привет!»… И все равно в этом мире властвовала над всем ТИШИНА. Она была здесь ГЛАВНОЙ. А все звуки, которые возникали в ней, имели как бы второстепенное значение. Как-то сразу становилось совершенно ясно, что даже если сюда притащить каким-то образом реактивный «Ил-86», например, и врубить на полную мощность его двигатели, то тишина все равно победит реактивный рев.

Из-за угла выскочил полуголый младший сержант Роман Береза, на ходу растирая полотенцем свое мускулистое тело.

– А, проснулся, соня! – радостно воскликнул он, сверкнув отличными зубами.

– Доброе утро, – поежившись, сказал Гошка.

– Доброе утро. И ведь, действительно, доброе, а? Какое место, Гошка, какое место! В жизни бы не поверил, если бы кто рассказал. Просто сказка, да и только.

– Да, – согласился Гошка. – Лично я до сих пор не могу прийти в себя. Все кажется, что я сплю.

– А ты умойся, – посоветовал Роман. – Водичка в этой бочке… Ух! Любой сон прогонит.

– А как же вчера? – поинтересовался Гошка.

– Что «вчера»?

– Вчера мы после этой самой водички прекрасно уснули, если мне не изменяет память.

– Знаешь, – улыбаясь, понизил голос Роман, – я сильно подозреваю, что вчера в этой бочке была совсем другая вода. Сонная.