Читать книгу - "Слёзы Шороша - Братья Бри"

– Не знаю, пожалуй, нет. Боюсь змей. Не люблю пещеры из-за этих тварей. В школьные годы не раз приходилось бывать в них. Впихивал себя внутрь, только чтобы не прослыть слабаком, но всякий раз с дерьмовым чувством: вдруг из темноты, из какой-нибудь щели – змея. Честно говоря, даже не знаю, откуда это во мне: ни разу не натыкался в пещере на змей. Может, бабушка страху нагнала.

– Я войду в пещеру, если заставят обстоятельства (теперь, если только заставят обстоятельства), с боязнью несуществующих глаз (я-то знаю, что они существуют). И этот страх во мне пожизненно… Но, как говорится, не всё так грустно, как может показаться. Из той пещеры я вынес одно знание со знаком «плюс», которое несу с собой по жизни. Говорю «знание» с некоторой долей условности. Скорее уверенность, нежели знание. Суть этого знания в том, что всё-таки – как бы ни были прочны стены трёхмерного измерения – существует другой мир, со своей жизнью, со своими глазами. И он ближе, чем мы думаем, когда наблюдаем вселенную в телескоп. Вот, Дэниел, мы с вами и подошли к искомому объекту. Год назад я и двое моих коллег лазали – где бы вы думали? – по Медвежьим скалам. А, так сказать, привела нас в то злополучное для меня место траектория исчезновения, точнее, смоделированное продолжение этой траектории. Сообщи вы мне вчера, что вы астроном, физик или математик, я бы и разговаривать с вами не стал, не то, что встречаться: а вдруг, чем чёрт не шутит, на карту было бы поставлено первенство открытия. Но вам, как сугубому гуманитарию и внуку Дэнби Буштунца, чуть-чуть приоткрою завесу тайны. Что это, траектория исчезновения? Ответ в названии. Это след в космосе, который остаётся после прохождения так называемого импульса вечности. Импульс вечности так мал, что его невозможно наблюдать, и так велик по своим физическим параметрам (плотность, гравитация, скорость), что на своём пути он поглощает всё, в том числе свет – всё исчезает. Отсюда – траектория исчезновения.

– Простите, Эндрю, я перебью вас.

– Прошу.

– У меня вопрос. Импульсы вечности как-то связаны с чёрными дырами? Они не из чёрных дыр исходят?

Эндрю усмехнулся.

– Было бы самым удобным объяснением полагать импульсы вечности, так сказать, брызгами чёрных дыр. Но такая гипотеза в корне противоречила бы научным знаниям (на сегодняшний день мизерным, но всё же) о свойствах чёрных дыр. Так вот, прослеживая траектории исчезновения, мы заметили, что они обрываются… обрываются без видимых на то причин и не оставляя при этом распознаваемых последствий. Имею в виду неразлучную парочку: столкновение – взрыв. Естественно, возникает вопрос: куда девается импульс вечности? Это ещё один капитальный вопрос наряду с вопросом, откуда он берётся. Итак, возвращаемся на Медвежьи скалы. Одна из траекторий исчезновения (её просчитанное продолжение) указывала на то, что импульс вечности, который и оставил за собой этот след образовавшейся пустоты, должен был встретиться с Землёй, с неминуемыми катастрофическими последствиями. Наиболее вероятная зона встречи – район Медвежьих скал. Смотрите, Дэниел: импульс вечности как бы прекращает своё существование. Об этом говорит то, что след, оставленный им (траектория исчезновения), обрывается. Столкновения не происходит. Что же искать? Принимая во внимание расстояние и время, в добавление к сказанному, отвечаю: ничего… или подтверждение выдвинутой мной гипотезы, а значит, следы исчезнувшего импульса вечности.

Дэниел, не скрывая нахлынувшей волны любопытства, уставился на рассказчика. Эндрю заметил это.

– Да-да, Дэниел. Это у моих коллег не было стимула лазать по горам: они ничего не знали о той пещере. Но я-то все эти годы ни на один день не забывал о тех мгновениях. В двух словах о гипотезе. Импульс вечности не исчезает вовсе. На своём пути, с определённой долей вероятности (или случайности), а значит, раньше или позже, он встречает среду (назовём её «среда икс»). Благодаря своим качественным характеристикам, своим параметрам и качеству и параметрам среды-Х, импульс вечности попадает в другой мир, так сказать, параллельный мир. Среда-Х не подчиняется законам трёхмерного пространства, поэтому импульс вечности как бы теряется, о чём свидетельствует то, что траектория исчезновения обрывается. Я предположил, что при взаимодействии импульса вечности со средой-Х образуется некий побочный продукт, движущийся по инерции. Он может объявиться на Земле, если говорить о конкретной, уже упомянутой мной траектории исчезновения, естественно, если не сгорит в атмосфере. А может, по идее, попасть и в параллельный мир, но эта нереальная реальность пока нам неподвластна. Судьба преподнесла мне подарок, Дэниел: я нашёл побочный продукт, таким, каким он достиг Земли или (и это более вероятно) каким стал за время, что находился на Земле. Это – необыкновенный шарик, такой же, как тот, что вы на своём рисунке поместили, полагаю, неслучайно, на ладонь.

– Он у вас?! С собой?! – воскликнул Дэниел.

– Что вы, что вы, Дэниел! В лаборатории и нигде больше, и доступ к нему весьма ограничен. Исследования и их результаты имеют гриф секретности, но это к слову. Наш замечательный шарик не очень-то расположен делиться своими тайнами. Понимаю, что вы горите желанием хоть что-то узнать.

– Эндрю, – перебил его Дэниел, – простите, но не понимаете. Я объяснюсь, когда вы скажете всё, что имеете право и хотите сказать.

– Считайте, что вы меня подстегнули, Дэниел. Скажу две вещи. Одна – общего характера, вторая – на уровне детского ковыряния исследуемого объекта. Итак, шарик наш, безо всяких сомнений, неземного происхождения и, похоже, не желает мириться с заточением в рамки трёхмерности. Смотрите. В прямом смысле смотрите сюда. Представьте, что я держу его в этой руке, в левой, а правой трогаю его, проверяю на прочность, так сказать. Этот случайный опыт я проделал ещё будучи на Медвежьих скалах, как только нашёл его. В какой-то момент указательный палец правой руки провалился внутрь шарика… Дэниел! Что с вами?! Держитесь!

Эндрю успел подхватить Дэниела, не давая ему упасть. Затем усадил его на ближайшую скамейку и, поддерживая в устойчивом состоянии, позвал:

– Дэниел, возвращайтесь. Слышите меня? (Дэниел открыл глаза.) Вот и хорошо. Хорошо?

– Нормально.

– Ну, будем считать, что часть ваших секретов вы уже поведали мне, не так ли?

– Эндрю, я не помнил этого, как не помню того, что было со мной в течение последнего месяца. Но когда вы стали показывать… я словно очутился… н-не знаю где, и в руке у меня был этот шарик, и я тоже попытался просунуть в него палец – он не вышел с другой стороны. Ведь это вы не успели досказать?

– Дэниел, простите за вопрос. Вы консультировались у врача? Если я правильно понял, у вас амнезия?

– Да, на днях был у психиатра: напугал себя летаргическим сном. Похоже, шанс вспомнить есть, только нужны подсказки вроде этой, с опытом на пальцах. По правде, рисунок, который я в интернете выложил, – кадр из моего сна. Я чувствовал, что шарик – это не просто так, а теперь счастлив, что знаю это.

– Как же он попал к вам, в чьих руках он сейчас – вот что важно, – Эндрю скорее не спрашивал Дэниела, а задавался вопросом. И в тоне его, и во взгляде что-то поменялось, в них появилось что-то от ревнивца, который услышал комплимент в адрес женщины, к которой он неравнодушен.