Читать книгу - "Лес за Гранью Мира (сборник) - Уильям Моррис"

Итак, Ральф и Урсула отправились в путь. Вначале они почти не разговаривали друг с другом, но когда Дом колдуньи остался далеко позади, Ральф протянул руку и остановил Урсулу. Они спешились у раскидистого дуба, сняли доспехи и нежно любили друг друга, радостно плача от своей печали и любви. Затем Ральф, прислонившись к толстому стволу рядом с Урсулой, сказал:

– И вот мы опять одни где-то за тридевять земель от людей. Возможно, Источник на Краю Мира уже близко, и я подумал, что если мы обретём то, что ищем, и вернёмся живыми к нашему народу, то ведь может настать день, когда мы состаримся. Тогда, какими бы молодыми мы ни казались на вид, мы будем так же одиноки, как и в этот час. Люди будут значить для нас ничуть не больше, чем эти деревья и дикие звери, что живут среди них.

Урсула взглянула на него и засмеялась, как смеются только очень счастливые люди. Она сказала:

– Ты слишком торопишься встретить беду, любимый мой! Всё будет хорошо. Мне бы только полюбить твой народ так, как я люблю сейчас вот эти деревья и диких зверей, для которых этот лес – родной дом.

Девушка встала и, обняв ствол дуба, поцеловала его морщинистую кору так же, как Ральф несколько минут назад целовал её гладкие ножки. На ветке рядом с ней появилась малиновка. Птичка прыгала, совершенно не боясь людей, ведь животные этого леса, не зная человека, были почти ручными и больше боялись коней, чем всадников. Урсула опустилась на колени, обняв одной рукой Ральфа, а другую протянув к малиновке. Птичка порхнула на её запястье и уселась так, как сидит охотничий сокол, которому на голову надели капюшон, чтобы он был смирным. Малиновка высвистывала весёлые напевы, словно разговаривая с чужаками. Урсула наградила певицу остатками прерванного обеда, птичка вспорхнула и села ей на плечо, устроившись поближе к щеке. Девушка счастливо засмеялась:

– Посмотри, любимый, разве дикие твари не услышали мои слова и не послали этого прекрасного гонца, чтобы он предрёк нам светлое будущее?

– Хорошо бы, – засмеялся Ральф, – но дуб так и не заговорил, несмотря на все твои поцелуи, да и подруга твоя, малиновка, – посмотри! – уже упорхнула, увидев, что у тебя не осталось для неё еды.

– Она полетела к Источнику на Краю Мира, – ответила девушка, – и советует нам, чтобы и мы собирались в путь. Не будем задерживаться и сядем на коней. Если хочешь знать правду о том, что у меня на сердце, то признаюсь тебе – я боюсь, как бы какой-нибудь случай не отнял тебя у меня прежде, чем мы испьём воды из Источника.

– Да, – ответил Ральф, – а в глубине моего сердца затаился другой страх – вдруг нет Источника, а если и есть, то в нём нет исцеления? Тогда смерть и обратный путь могут разлучить нас. Это самое плохое из того, что лежит у меня на сердце, – мой трусливый страх.

Девушка обняла его, приласкала, поцеловала и воскликнула:

– Тогда наше путешествие прекрасно, и прекрасен этот час у зелёного дуба, и смелое, верное у тебя сердце – оно привело тебя так далеко и помогло добиться моей любви!

Они вновь надели доспехи, сели на коней и поехали вперёд. Два дня с ними ничего не происходило, но на третий день пути лес начал редеть и постепенно перешёл в каменистую пустошь, похожую на ту, через которую они проходили, прежде чем добрались до Дома колдуньи, но в отличие от той пустоши, эту, как волны огромного моря, пересекали каменные гряды. Путники старались преодолевать их в самых высоких местах, чтобы не заблудиться в лабиринте маленьких холмов и тупиковых долин.

Перед тем, как войти в этот лабиринт, путники наполнили из чистого ручья мехи. Этому ручью они сильно обрадовались, ведь вся пустошь была покрыта соляным налётом. Там ничего не росло – только редкие маленькие кустики полыни.

На второй день их пути по этой уродливой пустоши, когда они забрались на вершину одного из каменных хребтов, Ральф, видевший очень далеко, вдруг остановился и закричал:

– Стой! Там человек с оружием!

– Где он? – спросила Урсула. – Что он делает?

– Он вон на том холме следующего хребта. Кажется, он спит, прислонившись спиной к скале.

Юноша надел тетиву на свой турецкий лук, вытащил стрелу, и они осторожно продолжили путь. Спустившись к подножию хребта, Ральф поприветствовал человека громким окриком, но не получил ответа, и они стали подниматься. Наконец, Ральф сказал:

– Теперь я вижу его лицо под шлемом, и оно темно, а глаза его пусты. Я сойду с коня и подойду к нему пешим, а ты, возлюбленная, оставайся в седле.

Когда же он подошёл ближе, то обернулся и крикнул девушке:

– Он мёртв, иди сюда!

Она поднялась на гряду, спешилась, и вот они уже вместе стоят над этим человеком, прислонившимся к большому камню, словно для отдыха. Сколько он так лежал, Бог знает, ведь в солёном сухом воздухе пустыни плоть засохла на его костях, а не сгнила, и выглядела теперь, как упругая кожа. Он всё ещё был в доспехах странного древнего вида, на поясе у него висел меч, но не было похоже, что его кто-то ранил. Под утёсом рядом с ним нашли коня, мёртвого и сухого, как и его хозяин, а когда оглядели другой склон гряды, то увидели ещё одного коня в таком же состоянии. Рядом с рыцарем лежала и женщина, чьи волосы и одежда ещё не успели истлеть полностью. На её плечах были золотые кольца, туфли тоже украшало золото, а рука всё ещё сжимала рукоять ножа, торчавшего из её груди, – было похоже, что она сама лишила себя жизни.