Читать книгу - "Желание - Трейси Вульфф"

Я могу исцелять, но не такие раны. Такое мне не под силу. Это слишком.

Я поворачиваюсь к Хадсону, на лице у которого написано такое же потрясение, какое чувствую я, но он сжимает мое предплечье и говорит:

– Бери все, что тебе нужно.

Я не знаю, что именно мне нужно, не знаю, сколько магической силы мне необходимо, чтобы справиться с этим. Но у меня нет времени, нет времени для того, чтобы думать. Мне нужно что-то сделать, иначе Флинт умрет. Мое сердце колотится, руки так дрожат, что я едва могу держаться за Хадсона. Но я держусь. Ради Флинта.

Закрыв глаза, я вытягиваю из Хадсона столько силы, сколько могу взять. Он все еще слаб после того, что происходило в Яме, но я уже успела дать ему достаточно энергии, чтобы запустить процесс исцеления, и сейчас ему намного лучше, чем было всего несколько часов назад.

Моя татуировка начинает светиться, словно волшебные огни, постепенно загорается каждая точка. Когда свечение доходит до моего локтя, я решаю, что взяла у Хадсона достаточно силы.

– Давай! – кричу я Хадсону и, повернувшись к Флинту, принимаюсь за дело – пытаюсь исцелить его.

Снова закрыв глаза, я направляю во Флинта столько энергии, сколько могу, настолько быстро, насколько могу.

Вокруг нас ведьмы, ведьмаки и вампиры атакуют, используя клыки и чары. Но я не обращаю внимания. Я просто не могу. Флинт потерял столько крови, и он так плох, что, если я потеряю концентрацию хотя бы на миг, это может нанести ему непоправимый урон.

Я не специалист в этом деле и не очень понимаю, что делаю. Как и с Мекаем, когда мы явились сюда в первый раз много недель назад, я просто следую за болью, за раной и делаю все, чтобы срастить сломанное и порванное.

К тому же мою спину прикрывает Хадсон. Я слышу, как он отшвыривает вампиров, ведьм и ведьмаков от Флинта и меня, знаю, что он то и дело переносится, защищая нас, и я еще никогда не была настолько рада, что у меня такая крутая пара.

Наверное, на кого-то другого я бы не смогла положиться так, как на него, не доверила бы ему свою жизнь и жизнь Флинта. Но это Хадсон, и я точно знаю – пока он жив, до нас никто не сможет добраться.

Поэтому я целиком сосредоточена на Флинте и начинаю с артерии, потому что если я не остановлю кровотечение, то все остальные травмы будут уже не важны. Он уже потерял столько крови. Его дыхание стало поверхностным, пульс замедлился, и я знаю – у него не будет ни шанса, если я не потороплюсь.

Я не очень-то разбираюсь в биологии, но наверняка эта маленькая скользкая штука, из которой хлещет кровь, есть не что иное, как артерия. Я хватаю ее – радуясь тому, что она не втянулась в ногу, как в некоторых фильмах о войне, и начинаю сращивать ее.

Это оказывается труднее, чем я ожидала, и я не знаю, потому ли это, что мне еще никогда не приходилось заниматься такими тяжелыми ранами, или потому, что Флинт так безнадежно плох.

Мне не хочется думать, что причина заключается во втором, поэтому я подавляю страх и фокусируюсь на том, что знаю, на том, что могу понять.

– Не смей умирать, Флинт, – приказываю я, соединив края артерии, и стараюсь срастить их, рисуя в своем воображении сотни и сотни мелких стежков.

Я не знаю, правильно ли действую, но чем дольше я держу артерию и накладываю швы, тем медленнее течет кровь. Учитывая масштаб катастрофы, можно считать это победой.

Мои кисть и предплечье горят как в огне, и я едва не плачу от облегчения, поняв, что моя целительная сила наконец включилась и подпитывается из тату. И продолжаю делать то, что делаю, представляя себе стежки, представляя себе, как артерия медленно срастается.

Вскоре жар в руке начинает остывать, и я понимаю, что моя магическая сила иссякает. Я открываю глаза, впервые за несколько минут оглядываюсь по сторонам и вижу, что Хадсон не берет пленных. Он все переносится и переносится, и в следующие несколько секунд на землю падает несколько вампирских тел.

Я хочу позвать его, хочу сказать ему, что мне нужна еще сила, но мне не хочется его отвлекать. Ведь люди вокруг умирают, и, если отвлечь его хотя бы на секунду, он легко может оказаться следующим.

Видимо, он чувствует, что я смотрю на него, потому что меньше чем через минуту он возвращается ко мне и садится рядом. Его лицо и руки испачканы кровью, он тяжело дышит – это верный признак того, что его силы на исходе, как и мои собственные. Но его голубые глаза блестят ярко, когда он протягивает мне руку.

– Прости, – говорю я ему, не желая делать то, что мне нужно сделать, хотя другого выбора у меня нет.

Но Хадсон только качает головой, как бы спрашивая: «Чего ради?» И даже ухитряется улыбнуться, говоря:

– Бери все, что тебе нужно, детка. Со мной все будет хорошо.