Читать книгу - "Путь Кассандры, или Приключения с макаронами - Юлия Вознесенская"

Ночью меня не ограбили и не съели, я даже как будто выспалась. Но проснулась я не поэтому, а от какой-то внезапно охватившей меня тревоги. И тут же я услышала непонятные крики, какие-то хлопки и свист. Прислушавшись, я поняла, что совсем рядом со мной кричат дикие птицы. То ли они нарочно слетелись к моему джипу, чуя в нем добычу, то ли это я ночью угодила в место их скопления, и они только что меня обнаружили. Я приподнялась, осторожно раздвинула пустые коробки и выглянула в окно. На лесной дороге было темно, но впереди, в просвете между деревьями, разгоралось багровое зарево. «Лесной пожар!» – поняла я в ужасе. Видимо, птицы слетелись сюда, спасаясь от надвигающегося огня. Одна из них, громадная и черная, уселась на дереве прямо против меня и вопила: «Крах! Крах! Крах!». Другие вторили ей пронзительным писком и свистом. Наиболее агрессивные ходили по крыше джипа, стуча когтями по железу. Выдержат ли стекла, если они начнут разбивать их своими клювами, чтобы добраться до меня? Я осторожно выбралась из мешка и, стараясь не шуметь, пригнув голову, перебралась на переднее сиденье. Лихорадочно нажимая кнопки управления, я включила двигатель и постаралась как можно скорее развернуть джип и покинуть опасное место. Крики птиц сделались еще истошней, еще агрессивней, но я взяла себя в руки и мне удалось выбраться на шоссе, не врезавшись и деревья.

Выехав на основную дорогу, я заметила, что страшное зарево осталось позади меня, теперь оно разлилось на полнеба, отражаясь на снегу горных вершин. Неужели это опять какое-то извержение? Не может быть, ведь Мессия определенно заявил, что больше землетрясений в Европе не будет. Но через полчаса небо стало светлеть, а огненное зарево исчезло.

Дорога поднималась все выше, и я скоро почувствовала холод, проникавший сквозь металл машины. Я вспомнила, что еще ничего сегодня не пила и не ела и затормозила на первой же стоянке. Я воспользовалась только гигиен-кабиной, чтобы умыться и почистить зубы, но душ принимать не стала: я не люблю мыться там, где до меня мылись другие. Я сняла с себя вчерашний костюм, который тут же расползся на дурно пахнувшие влажные лохмотья, швырнула их в утилизатор и вскрыла упаковку со свежим костюмом. Надев его, я почувствовала некоторое облегчение. Потом я позавтракала в джипе и снова отправилась в путь.

Мне еще никогда не приходилось ездить по сплошным горам, и я не представляла, насколько это утомительно. То поднимаясь вверх по спирали, то спускаясь вниз, дорога так и норовила выскочить и куда-то улизнуть из-под колес джипа; автоводитель, прекрасно справлявшийся на прямой эстраде, испытания горной дорогой не выдержал, и от него пришлось отказаться. Мои глаза и мозг устали от постоянного напряжения, пальцы начали судорожно и бестолково дергаться над кнопками управления, и уже через час я начала делать ошибки – стоп-сторож предупреждающе пищал и останавливал двигатель. Не езда, а сплошная нервотрепка! Когда же я останавливалась, чтобы немного расслабиться и дать отдых глазам, начинался острый приступ одиночества. Как жаль, что я не взяла с собой персоник! Невозможность посмотреть в положенное время новости угнетала: я почти физически чувствовала себя оторванной от мира, от Мессии, от бабушки! Временами мне начинало казаться, что эта ужасная дорога между серых и зеленых гор никогда не кончится. К чувству одиночества присовокуплялась клаустрофобия, и становилось уже совсем плохо. Тогда я выходила из кабины, топталась вокруг джипа, боясь сойти с дороги, потом снова садилась за пульт и ехала дальше.

В совершенно угнетенном состоянии, усталая донельзя, я добралась до темноты почти к самому перевалу и здесь, в некотором смысле обойдя бабушкин запрет, устроилась на ночевку на заброшенной древней стоянке. Здание гостиницы зияло пустыми окнами, и можно было быть уверенной, что никаких камер Надзора здесь не сохранилось, даже если они когда-нибудь и были тут установлены. Я поужинала, приняла снотворное и со страхом уснула.

Ночь прошла спокойно, и утром меня никто не будил – я проснулась от холода, царившего в салоне. Я выбралась из джипа и увидела, что вокруг все залито густым белесым туманом. Кое-как я привела себя в порядок, экономно расходуя воду. Как, однако, не рациональна и не гигиенична жизнь за пределами цивилизации! Когда я принимаю душ у себя дома, я использую за один сеанс четверть литра распыленной воды, и этого вполне хватает, чтобы чувствовать себя чистой; в дороге на умывание уходит литровая бутылка, но этим можно только слегка освежиться.

Я включила отопление и стала ждать, когда туман рассеется, чтобы можно было ехать дальше. Но прошел час, а туман и не думал уходить с моей дороги. Я сидела в тесной кабине, окруженная сырым и непроглядным воздушным молоком, и тосковала. В который уже раз я подумала, что если мне еще когда-нибудь придется ехать по бабушкиным поручениям, я настою на том, чтобы взять с собой персоник!

В конце концов мое терпение лопнуло, и я решительно вылезла из джипа. Пошарив глазами вокруг, я не нашла ни палки, ни сломанной ветром ветки – ничего, что могло бы мне помочь в том, что я задумала. Тогда, поразмыслив, я залезла обратно в джип и вытащила из салона две пустые коробки. Подхватив их, я пошла вперед по мокрой дороге, поминутно оглядываясь, чтобы не потерять из виду джип. Мне удалось пройти примерно шагов сто, прежде чем его очертания стали исчезать в тумане. Здесь я поставила коробки по сторонам дороги и вернулась к джипу за следующей парой. Второй отмеченный коробками отрезок дороги получился короче, поскольку сами коробки были значительно меньше машины. Отметив еще двумя коробками третий отрезок дороги, я вернулась к джипу, села за пульт и медленно проехала сквозь туман к последним отметкам. Тут мне пришлось снова вылезти на дорогу и бежать к первым коробкам, поскольку бабушка сказала, что коробки нужны для груза, за которым она меня посылает, я решила не рисковать и не использовать их все. Подтащив все шесть коробок к джипу, я начала всю работу сначала: прошла вперед, установила первую пару и так далее. Когда я совершила четыре таких поездки, я увидела, что уже могу различать дорогу и без моих отметок. То ли дорога, явно шедшая теперь вниз, вышла из густого тумана, то ли сам туман начал рассеиваться, не знаю, но я поняла, что перевал мы с джипом преодолели благополучно. Зато бабушкины коробки пострадали непоправимо: они размокли, и пришлось их бросить на обочине дороги. Я тоже размокла, вернее, мой пластиковый костюм, и его тоже пришлось снять и бросить. Я снова умылась, поскольку мне казалось, что от меня после моих пробежек с коробками воняло почти как от аса, и надела третий костюм из своих запасов. Теперь у меня оставалось только два бабушкиных, а я еще не добралась до цели своего путешествия, Я села в джип и поехала по горной дороге теперь уже вниз, и:гго было ничуть не легче, чем карабкаться вверх по ее петлям: туман стал прозрачней, дорогу я видела хорошо, но от оседающей влаги покрытие дороги стало мокрым и скользким.

К середине дня туман окончательно рассеялся, небо вдруг стало ярко-синим, какого я никогда не видела в нереальной жизни. Впереди горы стали снижаться и постепенно превратились в пологие холмы, а за ними до самого неба простиралась полоса еще более пронзительной синевы: я поняла, что вижу перед собой Миланский залив Средиземного океана.