Читать книгу - "Крестовый дранг - Руслан Мельников"

Хороший наст кончился: теперь машина шла тяжело, натужно, то и дело проваливаясь в снег по самое брюхо. Но немецкая «рысь» приспособлена бегать и не по такому бездорожью. Танкисты прекрасно знали возможности своего бронированного зверя и гнали его к цели кратчайшим путем.

За танком устремились мотоциклисты. Мощные 750-кубовые военные «Цундаппы» с колясками тоже создавались для передвижения в экстремальных условиях. Оба мотоцикла промчались по разгромленной деревеньке и, держась танковой колеи, быстро догоняли «рысь». Конное войско ливонцев тоже пришло в движение. Всадники разбились на два отряда и теперь обходили деревню с флангов, намереваясь взять противника в клещи. На дерзкого писаку с копьем начиналась настоящая облава. Пока — без стрельбы. Пока…

Бурцев не стал больше искушать судьбу: быстро перекатился обратно через спасительную снежную гряду, залег:

— Ну, ребятки, луки к бою. Скоро здесь будет жарко.

— К бою? — Юлдус был в шоке. Несчастный унбаши не верил своим ушам.

В руках Бурцева блеснула ханская пайзца.

— Именем великого Темучина, — напомнил он.

— Жюлэр сугышчы[13], — сквозь зубы простонал кочевник.

И еще что-то про свою несчастную усал язмыш[14]. Бурцев усмехнулся. Все они здесь немного «жюлэр».

— Будете бить стрелами тех, кто следует за большим железным ашдаха, — разъяснил он.

— Тех, кто сидит на малых? — уточнил Юлдус.

— Ага.

Больше вопросов унбаши не задавал.

Грохот и лязг танка приближался. Мотоциклисты тоже не отставали. Только рыцарская конница никак не могла угнаться по глубокому снегу за моторизированными союзниками, но о ней-то Бурцев думал сейчас меньше всего.

«Рысь» ревела, возмущенно, негодующе. Казалось, будто сам воздух с остервенением бьет их сейчас по ушам. Земная твердь и та испуганно вздрагивала под гусеницами многотонной машины. Вздрагивала в буквальном смысле: твердь ведь здесь по большей части состояла из болотных хлябей.

Да, лежать перед прущим в лобовую атаку танком — занятие не из приятных. Бурцев невольно поежился. А каково приходится его спутникам? Они-то и не подозревали раньше о существовании подобного кошмара!

Спутники все еще находились рядом. Наверное, только потому лишь, что все до единого оцепенели от ужаса.

— Бежать надо! — всхлипнула Ядвига. — Вдруг дракон не провалится?

За снежной грядой бесновались на привязи перепуганные лошади…

— Если не провалятся, тогда все равно никуда уже не убежишь, — хмуро заметил Освальд.

Резонное замечание…

Потом разговаривать не стало никакой возможности: слишком громко. Слишком страшно…

Они сжались в комок. Впечатались в снег. Замерли, зажмурились все. Бурцев, скорчившись в позе эмбриона, тоже закрыл глаза и уши. Если «рысь» в самом деле перескочит с разгона ловушку — им конец.

В какой-то момент ему показалось, что заснеженный торфяник не остановил бронированную махину. Но уже в следующий все изменилось. Мелко подрагивающая до сих пор почва вдруг колыхнулась — сильно, резко. Хруст, треск, плюх… Гребень, за которым укрывался их небольшой отряд, вспучился, приподнялся, словно рядом ударил гигантский метеорит. А танк…

Танк уже не ревел — выл. И звук шел теперь откуда-то снизу, будто из-под земли. Земля сотрясалась, содрогалась, но добычу свою выпускать не желала. Машина больше не приближалась. Она… она словно уходила вглубь.

Бурцев рискнул поднять голову первым. На месте заснеженной ложбинки перед ними теперь зиял черный провал с неровными краями толстого, но непрочного, грязного и пористого льда. Сквозь густые вонючие выхлопы там можно было различить корму, башенный люк и антенну. Вся же передняя часть танка вместе с орудийным стволом ушла во влажный рассыпчатый грунт — коричневатый, цвета спекшейся крови.

На секунду мотор смолк. Затем «рысь» взвыла снова: яростно, надсадно, отчаянно. Танк дал задний ход и… под землю начала уходить корма. Бронированный монстр бился в ловушке, рвался то вперед, то назад, но лишь углублял разверзшуюся могилу. Гусеничные траки скребли, загребали мягкий податливый торф, поднимали тучи брызг. Все тщетно — вырвать танк из западни им было теперь не под силу.

Под собственной тяжестью «рысь» оседала все ниже. Со вздрагивающих стенок осыпалась, струилась зыбучая темная масса. Коварный торф мягко обволакивал гусеницы, катки, прочную броню… Нежные и смертельные объятия сжимались все сильнее. Воющая машина хоронила самое себя. А снизу — с потревоженных глубинных слоев торфяника уже сочилась грязная жижа, что не замерзала даже зимой. Сочилась быстро: тухлая парящая вода заполняла яму на глазах…

Мотоциклисты цайткоманды остановили «цундаппы». Не заглушая двигателей, они тревожно осматривали снежный покров вокруг. Повторить судьбу танкистов ребятам явно не хотелось.

Пулеметчики в колясках заметили одинокого наблюдателя над снежным гребнем. Стрелять, однако, не стали. Видимо, еще надеялись взять живым. Ну, и напрасно… Немецкие «цундаппы» стояли недалеко — на самом краю торфяной ямы. Рукой подать! Врукопашную на их пулеметы лезть, конечно, глупо, но для длинной татарской стрелы это ведь не расстояние.

— Утерергэ![15]— коротко скомандовал Бурцев воинам Юлдуса.

Приказ обладателя золотой пайзцы стрелки выполнили незамедлительно. Секунда — и над «HITLERKAPUT» возникли степные лучники. Тетивы — натянуты, а времени для прицеливания не потребовалось: кочевников с детства учили бить навскидку. Над ревущей и дымящейся ямой просвистели стрелы…

Эсэсовцы успели немногое. Один «цундапп» огрызнулся короткой очередью, зацепив плечо ближайшего к Бурцеву стрелка, но прыткий пулеметчик в люльке тут же обмяк, пригвожденный к спинке сиденья. Второй мотоцикл резко рванул с места.

Водитель дал газ, разворачиваясь, и… грузно навалился на руль. Две стрелы торчало в его боку.

«Цундапп» вильнул, влетел колесом на край ледяного разлома, перевернулся… Колесами кверху мотоцикл сполз в торфяник, плюхнулся в пузырящуюся жижу. И людей, и машину тут же затянуло под гусеницы, что, подобно чудовищному миксеру, все еще взбивали болотную грязь.