Читать книгу - "Эльфы. Во власти тьмы - Джеймс Баркли"

Нет-нет. Не смей закрывать глаза. Ты клялся, что не станешь этого делать.

— Я должен помочь ему.

Ты мог бы избавить его от боли, но он не позволит тебе, а твое уважение к этому человеку подавляет тебя настолько, что ты молча соглашаешься. Или это твоя ненависть к нему настолько сильна, что ты впитываешь боль своего врага, подобно самому божественному нектару?

Гаран откинулся на спину, и вздох облегчения перешел в приступ кашля, настолько сильного, что в воздухе повисла кровавая дымка, а сам он судорожно схватился за живот. В дверь громко и требовательно постучали. Такаар замер. Он увидел, как ручка едва заметно опустилась вниз.

— Гаран, вам нужна помощь?

Вместо ответа Гаран вновь разразился надрывным кашлем.

— Гаран!

Ручка опустилась еще ниже, и дверь приоткрылась. Такаар приготовился к поспешному отступлению.

— Со мной все в порядке, — прохрипел Гаран. — Никогда не чувствовал себя лучше. А теперь проваливайте и дайте мне уснуть с миром.

За дверью послышалось сдавленное ругательство, и она вновь закрылась. Такаар улыбнулся.

— И что будет дальше? Твои легкие слипнутся и провалятся вниз, выпав у тебя через спину на матрас?

Гаран поперхнулся смехом. Впрочем, отвечая, он вновь понизил голос до привычного шепота.

— Послушай меня, Такаар. Скоро кто-нибудь придет проверить, не задохнулся ли я под одеялом, так что времени у нас мало. — Взгляд Гарана впился в лицо Такаара, стараясь разглядеть его выражение в темноте. — Перемены на моей родине приведут к переменам здесь. Если только не случится чуда, вскоре начнется чудовищная драка за магическое превосходство, настолько кошмарная, что те, кто оказался расквартирован тут, будут с полным на то правом полагать себя счастливчиками.

— Разновидностей магии намного больше, чем тебе довелось видеть. Существует четыре основные школы, а этические нормы и моральные принципы, которыми они руководствуются, плохо согласуются друг с другом. Истормун и его присные занимаются магией, которую лучше вообще оставить в покое. А ты и тебе подобные владеете магией намного более чистой, которую от Истормуна требовали подавить еще тогда, когда она впервые проявилась много лет назад. Теперь перед ним поставлена задача полностью уничтожить ее.

— А ты невольно помогаешь ему в этом.

Такаар почувствовал себя так, словно ему отвесили пощечину.

— Каким образом?

— Потому что те, кого ты искренне полагаешь истинными эльфийскими волшебниками, практикующими природную магию, таковыми не являются.

— Члены клана Инисса — прирожденные владыки эльфов и остаются единственным кланом, в коем вообще проявилась Иль-Арин.

Гаран закрыл глаза и поднес трясущиеся руки к лицу.

— И ты еще называешь себя отцом гармонии? Да предрассудки укоренились в тебе так же крепко, как и в Силдаан. Неужели ты никогда не задавался вопросом, с чего это вдруг Истормун решил поголовно уничтожить всех иксийцев и гиалан? Иксийцев! Неужели это тебе ни о чем не говорит?

Такаар открыл было рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его, подавляя внезапно подступившую тошноту.

О, какой позор. Сто пятьдесят лет впустую потрачено не на тех эльфов. Каково вновь ощутить себя неудачником, причем во всем опять повинна твоя собственная слепота? На твоем месте я бы убежал в лес, чтобы скрыться ото всех.

— И ты знал обо всем с самого начала?

— Разумеется.

— Но…

— Не будь наивным, Такаар. Да, мы — друзья. Между нами установилась очень любопытная и занятная дружба, но, тем не менее, мы — друзья. Но когда это мы с тобой обменивались действительно ценными сведениями, а? Не забывай, что я верю в справедливость нашей оккупации. Или верил, во всяком случае.

Последние слова прозвучали едва слышно.

— А теперь?

— Эта оккупация больше не приносит пользы Триверну. Она превратилась всего лишь в ресурсную базу, которая склонит чашу весов в ту или иную сторону в предстоящей магической борьбе. От Истормуна с его магией следует избавиться раз и навсегда, пока его еще можно остановить. От этого зависит будущее и Калайуса, и Балайи. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Такаар кивнул, но потом, спохватившись, пробормотал, что да, понимает.

— Есть и еще кое-что, — продолжил Гаран.

Дверь спальни с грохотом распахнулась, и комнату залил свет лампы. Такаар прыгнул вверх из сидячего положения, и пальцы его ухватились за потолочную балку, расположенную высоко над кроватью. Он забросил на нее ноги, подтянулся и улегся плашмя, одним глазом поглядывая вниз сквозь поднятое им облако пыли, медленно опускающееся на пол.

Истормун вошел в комнату в окружении четверых своих магов-приспешников и двух стражей. Гаран смотрел, как он подходит к нему, и, хотя другой на его месте съежился бы от страха, выразительно закатил глаза и испустил драматический вздох.

— Он был здесь. Я чувствую его ману. Отдайте его мне.

— Ну, разумеется, — съязвил Гаран. — Он же прячется у меня под одеялом.

Один из магов шагнул вперед, собираясь откинуть одеяло. Истормун остановил его, прошипев что-то нелицеприятное.

— Идиот, — коротко бросил он. — Гаран, у меня мало времени. Где он?

Гаран, простертый на кровати, тем не менее нашел в себе силы с деланой небрежностью передернуть плечами.

— В этой комнате масса потайных мест, где можно легко спрятаться.

Истормун в бешенстве уставился на него. Щелкнув пальцами, он взмахом руки указал на дверь в ванную. Один из магов поспешно метнулся туда, чтобы проверить.

— Не испытывайте мое терпение, — процедил лорд-маг.

— Это — единственное доступное мне удовольствие, — любезно сообщил ему Гаран.

Такаар сохранял спокойствие. Всего-навсего семеро врагов. Шестерых он мог убить еще прежде, чем они успели бы прикоснуться к нему, причем троих — до того, как они успеют сообразить, что происходит. И только Истормун оставался темной лошадкой. Он распространял вокруг себя ауру неуязвимости, к которой примешивался сильный неприятный запах магической мощи, окутывавшей его подобно кокону. Было и еще кое-что: нечто зловещее и страшное, пронизывающее насквозь все его существо.

Такаар ждал и наблюдал. Ему было нужно, чтобы Истормун остановился прямо под ним. В этом случае у него появлялся шанс внезапно обрушиться на него сверху, как удав. Но тут, словно ощутив намерения Такаара, Гаран на мгновение поднял глаза к потолку и едва заметно покачал головой.

— Последний шанс, — процедил Истормун.

— Или что? — прохрипел Гаран. — Станете пытать меня, чтобы узнать правду? Или прикажете казнить? Вы не можете сделать со мной ничего такого, о чем бы я не мечтал сам или чего еще не испробовали на мне и чего бы я боялся. Даже такой скелет, как вы, в которого вселился сам дьявол, должен понимать, что он давно ушел через окно. Я уже старый человек. Сообщаю это вам на тот случай, если вы не заметили этого сами.