Читать книгу - "Наследники тьмы - Урсула Цейч"

— Да, господин.

— Поправь меня, пожалуйста, если в мои сведения закрались какие-либо неточности.

— Больше мне ничего не известно, господин.

Ухмыльнувшись, Руорим продолжал:

— Но за века орден Соколов исчез, потомства у них не было, о своем долге они не вспоминали. Вырос цветущий город, получивший название Норимар, жители окончательно забыли о темной тайне, истоки которой следует искать внизу. Память об этом сохранили исключительно летописцы, привыкшие тщательно хранить древние хроники и вести собственные записи. Теперь догадался, к чему я клоню?

Ланриг едва выдохнул:

— Вы хотите доспехи…

Радостный Руорим поднял обе руки и кивнул:

— Совершенно верно, мой мудрый ученый с внешностью изголодавшейся птицы.

Писарь нервно ерзал на стуле.

— Но там больше ничего нет, господин! Склепы мертвецов засыпаны, немертвые отказались принимать участие в мирских событиях, а доспехи были утрачены после ухода паладинов ордена! Теперь уже вы не найдете у нас даже куска хоть на что-то пригодного железа!

Некоторое время царило молчание. Ланриг, проявивший несвойственное ему многословие, испуганно сопел.

Руорим снял ноги со стола и наклонился вперед. С видимой грустью он покачал головой:

— Ланриг, Ланриг, ты меня разочаровал. Я думал, мы с тобой едины, ты меня поддержишь, а тут… такое нежелание сотрудничать? Почему ты мне все усложняешь?

Ланриг заплакал:

— Я… я… я клянусь вам, господин, всем, что свято, готов, если вы потребуете, поклясться светом Аонира, я говорю правду! Нет здесь больше никаких доспехов, нет никакого металла, пусто! Если хотите, я покажу вам ход к склепу, сами посмотрите, может быть, там есть тайники, которые мне неизвестны, но здесь, наверху, вы ничего не найдете!

— Если бы я только мог тебе поверить, — сказал Руорим с наигранной печалью. Резко встал и открыл узкую дверцу напротив входа. Там уже ждал с инструментами в руках палач, приземистый орк, лицо которого было спрятано под кожаным колпаком.

— Гурат, боюсь, придется прибегнуть к твоим услугам. — Руорим еще раз повернулся к Ланригу: — Он настоящий мастер, ты даже удивишься.

Он пересек комнату и открыл главную дверь.

— Гурат, как только закончишь, позови эльфийку, пусть она подлатает бедолагу. А потом сообщи мне все, что узнал, с мельчайшими подробностями.

— А что делать с этим?

— Когда эльфийка приведет его в порядок, отправь к остальному сброду, писарь нам может еще понадобиться.

— А что если эльфийка откажется? — прорычал орк, и глаза его в прорезях кожаной маски жадно заблестели. — Она ведь очень строптивая.

— Зато обладает огромной силой, которой я хочу воспользоваться. — Руорим задумался. — Заставь ее, а потом запри здесь, когда уведешь Ланрига. Я лично позабочусь о ней и наставлю на путь истинный.

* * *

Вейлин Лунный Глаз, всхлипывая, лежала на голом полу холодной комнаты. На камнях вокруг стула медленно подсыхала кровь Ланрига.

— Это справедливая кара за мои грехи, — шептала она. — За мои мысли, которые меня пожирали, за мою ненависть и мои страхи. Все это я заслужила, но сейчас… сейчас я прошу избавления… я больше не могу…

Ее слова словно кто-то услышал: дверь внезапно открылась и внутрь хлынул яркий свет.

Снаружи все еще был солнечный день, на улицах продолжалась жизнь.

Вейлин со стоном откинулась к стене, когда узнала в мощной фигуре приближающегося к ней Руорима.

Он заговорил, и голос его звучал на удивление мягко.

— Не надо меня бояться, маленькая эльфийка. Ты и так достаточно страдала. — Он вытянул руку вперед. — Выйди на свет, здесь тепло и приятно. Я осмотрю твои раны, ты должна утолить голод и жажду, тебе необходим отдых.

Дрожащая Вейлин съежилась и покачала головой.

— Я знаю, кто вы, — прошептала она. — Вы самый ужасный из всех.

Он замер.

— Откуда тебе это известно, маленькая эльфийка? Наша встреча была столь краткой. Мы ведь практически незнакомы. Ты ничего обо мне не знаешь.

— Я видела ваши деяния… — выдохнула она.

— О, это война, детка. К твоему сведению, не я устроил вот эти камеры, это сделал наместник Норимара, а мой добрый Гурат лишь воспользовался его приспособлениями. Не думаю, что наместнику приходило в голову после успешного допроса призывать целительниц врачевать раны преступников.

Руорим медленно подошел и присел перед Вейлин на корточки.

— Нет… нет… — всхлипнула она, когда он откинул волосы с ее лица.

— О-о, как тебе больно, — протянул Руорим. — Я не хотел. Гурату было велено заставить тебя слушаться, но он не должен был избивать тебя до полусмерти. Больше он никогда этого не сделает, я тебе обещаю.

— Вы демон! — воскликнула Вейлин. — Убейте меня или пытайте, но только прекратите надо мной смеяться.

Руорим молчал ровно минуту. Вытащил из кармана платок и стер кровь с лица Вейлин.

— У меня к тебе вопрос, — сказал он, наконец. — Как ты думаешь, если бы я был крайне жесток, ужасен, холоден и бесчувствен, если бы получал удовольствие, верша жизни и смерти людей… был бы я в состоянии зачать такого сына, как Горен?

Она подняла на него опухшие глаза:

— Почему вы об этом спросили?

— Вейлин — это ведь твое имя, правильно? Вейлин, неужели ты думаешь, что войну можно вести чистыми и благородными способами? — Голос Руорима звучал крайне серьезно. — Ты что, считаешь, что твои родичи, принимая участие в войне Шести Народов, всегда действовали искренне и по-доброму? Ты уверена, что у эльфов не существует силовых методов ведения допроса? Вы никогда не приносили жертв? Последнее: не является ли всякий, кто берется за оружие, виновным? Безусловно, существует различие — погибнуть в битве с другими людьми или в плену. Но покажи мне правителя, который для достижения своей цели никогда не прибегает к жестокости и насилию.

— Вы… вы все переворачиваете… у меня кружится голова… — пробормотала она слабым голосом. — Это не умаляет вашу вину и не оправдывает ваших деяний…

Он тихо засмеялся:

— Нет. Тут ты права, маленькая эльфийка. Я даже не пытаюсь показать себя в более выгодном свете, потому что я холоден и жесток, но в противном случае я не был бы правителем и не добился бы таких успехов, а мои солдаты не были бы мне столь верны. Но я пытаюсь тебе объяснить, что это не вся моя сущность, что я гораздо больше, чем Мясник, что во мне имеется и другая сторона, которая скрыта от всех. Потому что никто не хочет ее видеть.

— Но почему… я? — прошептала Вейлин.

— Потому что ты знакома с Гореном, моим сыном, и потому что я хочу знать о нем больше.