Читать книгу - "Смерть императора - Александр Старшинов"

– Ты отказал?

Филон замотал головой.

– Согласился?

– Я не знаю, что делать. Ты говорил, что не стоило изготовлять машины… для них. Еще накануне войны. А сейчас… когда император вот-вот отправится окончательно покорять Парфию…

– Сейчас хатрийцы вроде как наши союзники, – напомнил Приск. Хотя сам в последнее не верил ни на палец.

– Еще те союзники! – выдохнул Филон.

– Заломи с них цену побольше.

– Так что? Соглашаться?

Приск задумался. Правда, соображал он этим утром неважнецки: голова гудела как медный котел. По которому лупили палкой. Причем изнутри.

Гости из Хатры… Гости из Хатры… мысль вертелась и ускользала. Было какое-то блестящее тонкое, тончайшее решение… Ах, если бы при этом так смертельно не хотелось спать! Филон смотрел на трибуна умоляюще. Нет, ну почему все хотят от Приска каких-то волшебных решений… Соединений несоединимого, решения нерешаемого… кубатура круга… Кажется, была такая задача… Но никто ее не решил. Никто.

– Обед скоро? – спросил Приск.

– Как обычно – часу в десятом[28]…

– Ну… а почему бы тебе не пригласить на обед Адриана?

– Наместника? – зачем-то спросил Филон. – Но мои гости из Хатры…

– А где твои гости сейчас?

– В… термах… Их там трое – два богача вместе со своим телохранителем. А свита их разместилась в комнатах для прислуги.

– Надеюсь, они выползут из бани не скоро. Давай-ка я напишу Адриану и сообщу, что ты зовешь его на обед.

– Пригласить Адриана? – Лицо Филона перекосило. – Зачем?…

– Адриан – наместник провинции Сирия – или ты запамятовал? Нет? Тогда, полагаю, наместнику следует знать о приезде наших союзников.

– Что ты задумал? – Филон, кажется, чуть не плакал. – Ты предаешь меня? За что?

– Дружище, я радею о твоей пользе. И не бойся – все получится наилучшим образом… Как я говорил уже не раз – лобовая атака порой – наилучший способ решения всех проблем. Вопрос только, кого бросать на прорыв… А главное – кто руководит этим прорывом.

– И кто же руководит? – промямлил Филон.

– Я, разумеется. Итак, пишу приглашение от твоего имени, а ты пошли какого-нибудь толкового быстроногого парня к Адриану – он сейчас как раз наблюдает за установкой новых ворот на въезде в город – и будет там до заката. Приказано всех посланцев отправлять туда. Надеюсь, блюда за столом окажутся не просто изысканными, а самыми наиярчайшими… И приготовь любимое блюда Адриана – тетрафармакон. Надеюсь, у тебя найдется фазанье мясо, свиное вымя и ветчина, чтобы запечь в тесте? Итак, я напишу письмо и отправлю, загляну в термы, а потом вздремну пару часов, пусть меня разбудят перед обедом, – изложил план действий Приск и, прежде чем Филон сообразил, что это значит, скорым шагом направился к себе в комнату.

Трибун писал споро. Но это было не просто приглашение, а подробное изложение грядущего плана. Если Адриан хочет, чтобы трибун исполнил его поручение и сделал так, чтобы ворота Селевкии на Тигре открылись перед императором, он должен будет Приску в этом опасном деле помочь. Хочет новый император армию? Так пусть поможет ее спасти.

Едва трибун закончил и запечатал таблички, как в комнату ворвался Афраний Декстр.

– Я знаю, кто стырил золото! – объявил он торжествующе.

– Ну и кто?

– Твой центурион, – Афраний если уж кого обвинял, то без тени сомнения.

– Фалькон? Он же был со мной.

– Ну да, был… Но это он придумал, как вскрыть сундук. Пока ты занимался Амастом, его опцион и легионеры обчистили Александра. А центурион вроде как ни при чем. Но свою долю получит – таков уговор. Ворюга Фалькон. Я так и знал!

– Да ну…

– Мне все рассказали легионеры.

– И как же они открыли замок? У Фалькона тоже был дубликат ключа? – Не то чтобы трибун был высокого мнения о честности Фалькона, но защищать своих людей до последнего – было его правилом.

– Вот в этом и весь фокус. Замок никто не открывал! – торжествующе объявил Афраний Декстр. – Просто-напросто сундук выломали из пола, золото вытряхнули в амфору, а потом сундук перевернули и набили камнями. Помнишь, ты сказал: мне кажется, что сундук стоял не на дне, а на крышке?

– Ну…

– Так вот, твои ребята перевернули сундук, оторвали дно, набили его камнями, а затем присобачили дно обратно.

– Умно!

– Куда уж умнее…

– И что ты намерен делать? – Трибуну не особенно нравилась вся эта история. Его людей могли обвинить в мародерстве. А уж привлекать по делу о краже Фалькона не хотелось вдвойне.

– Немедленно вернуть золото.

«А ведь парням достанется», – отметил про себя Приск.

– Как именно? Ты хочешь объявить моих людей мародерами? Мне это совсем не нравится. Совсем, – повторил Приск с нажимом.

– Боишься, что бросит тень на тебя?

– А разве нет? И – возможно – на тебя. Ведь это ты приказал не отдавать сундук Ликорме, а доставить сюда, к Филону. Что ответишь на это?

Ага! Афраний понял, как его приказ может выглядеть со стороны, и задумался.

– Кажется, твой приятель Тиресий… его посещают пророческие сны. Например, в своих снах он увидел Адриана императором… – понизил напор Афраний. – Почему бы теперь ему не увидеть во сне спрятанное в развалинах золото и не передать известие о тайнике Адриану.

– Это было бы просто… замечательно… – выдохнул Приск. – За такое… наверняка положена награда.

– О да, – улыбнулся уголком рта Афраний. – Несомненно.

В его светлых льдистых глазах прыгали сумасшедшие искорки.

«Интересно, какую же награду потребует этот сумасшедший за „пророчество Тиресия“? Нет, не с Адриана – а с центуриона Фалькона…» – подумал Приск.

Ему показалось – тут и прорицателем быть не нужно, – что цена будет велика. Потому что Афранию всегда и за все платят по максимуму.

– Послушай… – Приск решил, что сейчас лучше перевести разговор на другую тему. Пусть все сказанное отстоится в голове Афрания. Характер у фрументария очень странный – яростная вспыльчивость вкупе с обычной холодностью – тут никогда не знаешь, как все обернется. – Я забыл тебе передать в этой суете… Когда я захватил этого Пана, раба Амаста, то отнял у него вот это.

Приск протянул Афранию флакончик из оникса с изящной геммой на одной из граней. Изображен был какой-то цветок. Возможно – аконит.

– Я лично думаю, что это яд… Но спросить не у кого – Пана убили члены его же фамилии[29].