Читать книгу - "Алая Топь - Саша Урбан"

По небу прямо на них надвигалась огромная туча. Она выглядела как-то нелепо посреди чистого голубого свода без единого облака. Прямо над крышей терема она замерла и разразилась треском и грохотом, от которых закачалась и затряслась земля. Из терема раздался вопль Власа, а Милорада лишь расхохоталась.

Наконец, тряска улеглась, тучи разошлись, а на лужайке показалась та, что назвалась Олесей. В этот раз она не выглядела старухой, скорее, напоминала здоровую бабу, ту, что была еще крепка и телом, и нравом, несмотря на серебряные нити, вплетшиеся в косу. Крючковатый нос, глубоко посаженные глаза, множество платков и шалей – это точно была она, но теперь женщина держалась прямо, горделиво. Она уперла руки в боки и хмуро посмотрела на Милораду.

– Ну, чего кричишь? Никак, с молодцем совладать не смогла?

– Смогла, бабушка, – закивала Милорада. Она подошла к Святославу и, ухватив за плечо, потянула на себя, заставляя подняться. – Но дело у нас, в котором только ты поможешь.

– Что же это за дело?

В ее глазах не было и намека на озорные искорки, одна стальная холодность. Она словно заведомо знала, что скажет внучка. Милорада выдержала паузу, а затем подвела княжича к бабушке.

– Хочу, чтобы женился он на мне. Святослав мил мне, пригож собой, статен и умен, слушать умеет и не болтает почем зря. Знаю, сердцем чувствую, что будет и заботливым мужем, и верным другом.

«Хорошо хоть, про мужскую силу не сказала», – с благодарностью подумал Свят, но вот бабушка его радости не разделила.

– Ишь чего удумала, девка, – процедила она. – Человек к тебе за помощью пришел, а ты его под венец тащить собралась?

– Так он и не противится, – махнула в сторону Святослава девушка. Бабушка посмотрела на юношу и тяжело вздохнула.

– Прости меня, княжич. Это ж я тебя надоумила, чтоб Милорада просила о чем захочет. И я виновата, что у тебя ветер в голове, – она хлестко взмахнула рукой в сторону внучки, но Милорада не дернулась и не отвела глаз. Наоборот, только увереннее расправила плечи.

– Коль мою просьбу исполнять ты не желаешь, сделай это для него, – хитренькая улыбка вновь показалась на красивом лице. А вот черты бабушки ожесточились. Она медленно перевела взгляд на Святослава. Юноша почувствовал, как на шее петлей начинает стягиваться ужас. Рассудок подсказывал, что если он хотел остаться в добром здравии, ему не стоило встревать между двумя разъяренными женщинами.

Свят прочистил горло и низко поклонился той, что он привык называть Олесей.

– Ой, какие новости, – осклабилась та. – Ну, чем еще удивишь?

– Прости, что не признал тебя сразу, хозяйка лесов, мать зверей и птиц, – проговорил княжич, не поднимая взгляда от примятой травы. – Бабушка Яга, прошу у тебя дозволения сделать Милораду своей женой.

– Ну, дурак дураком, – покачала головой Яга.

Милорада тут же подскочила к Святославу и повисла у него на руке. Девушка даже пританцовывала на месте от нетерпения. Святослав бросал испуганные взгляды с одной женщины на другую. Глаза Яги горели ледяным гневом, желваки двигались, и казалось, вот-вот раздастся скрип зубов. Милорада же излучала радость и удовольствие, словно ребенок, которому после долгих попыток удалось вывести из себя взрослого.

Яга по-мужицки сплюнула и махнула рукой.

– Что ж, княжич, забирай, коль сдюжишь. Мне ли не знать, как с этой егозой тяжко, всю жизнь ее воспитывала. Но если уж она тебе полюбилась… Все равно, лучше б девицу тут оставить.

– Спасибо, бабушка Яга, – смиренно произнес Святослав и еще раз поклонился. Яга лишь закатила глаза.

Милорада же взвизгнула и кинулась на шею бабушке. Та, сколько ни было в ней злости, крепко обняла воспитанницу и поцеловала в макушку.

– Ну, беги, приданое собирай, – приказала она. – И с матерью не забудь попрощаться.

Милорада закивала и опрометью бросилась в терем, поглощенная своей радостью настолько, что даже позабыла о женихе.

Княжич проводил ее взглядом.

Это оказалось так… несложно, что сердце теперь настойчиво искало подвох.

– Правильно думаешь, в кои-то веки, – оплетенная венами рука Яги тяжело легла на его плечо. Святослав встрепенулся.

– О чем ты?

Яга только хитро стрельнула глазами и повела плечами.

– С Милорадой все непросто, княжич. Ежели она решила с тобой увязаться, то пристанет как банный лист и не отлепишь. А коль решит, что ты не люб ей больше, – поминай как звали. Но если ты хочешь, чтоб счастье семейное чужая воля не нарушила, то спрячь ее в тереме в самую длинную ночь. Понял?

– Догадываюсь, что причину ты мне не скажешь? – осмелел княжич.

Яга ухмыльнулась.

– Если сделаешь как я говорю, тебе причину узнать и не придется. Вот еще напутствие: помоги своему другу вырасти в волка душой. А то щенячье сердце маловато для такой туши.

– Спасибо, – поясные поклоны уже вошли в привычку княжича. Яга довольно кивнула.

– Береги ее, княжич.

– Клянусь, – сказал он, и на лице Яги появилась горькая улыбка.

– Тебе б еще поучиться словами не разбрасываться. Ну ничего, жизнь научит.

В тереме все ходило ходуном. Милорада размахивала руками, пытаясь уместить всю свою жизнь в аккуратный резной ларчик. Дна в нем не было видно, но Милорада знала, что места будет в обрез. Ворох нарядов и украшений нырнул в черную бездну, за ними последовали зеркальце, скатерть, рукоделие и пара гобеленов. Чем не приданое?

Теперь девушка озиралась по сторонам, прикидывая, что она могла забыть. Будь ее воля, Милорада взяла бы с собой весь терем и поставила его на новом месте. Она не сомневалась: Святослав бы не возразил. Ему и самому нравились перины на лебяжьем пуху и тонкие стеклянные окна.

Точно! Мастерская!

Девушка зачаровала вещи так, что они продолжили укладываться сами собой, и спустилась в комнатку, где недавно Влас превратился в волка. Кое-какие травки по ту сторону реки не росли, и их нужно было взять с собой. Терем бы, конечно, позаботился о себе, но Милорада все равно переживала. Она никогда не уходила из дома дольше, чем на день, а нынче ей предстояло покинуть его на всю жизнь. А какой она будет, эта жизнь?

Милорада раз за разом задавалась этим вопросом, и воображение рисовало ей яркие картины вроде тех, что она успела подглядеть через волшебное зеркало. Она представляла, как летом будет веселиться на гуляньях и танцевать в высокой траве, как зимой станет помогать детям лепить снеговика, как привыкнет провожать зиму и встречать осень, как научится принимать в тереме послов и художников. И конечно, как будет подолгу лежать в княжеской постели с мужем, тесно прижимаясь к горячему крепкому телу. А большие руки будут гладить ее по бокам, по животу, который обязательно станет круглым. Сколько детей она бы хотела? Двоих? Может, троих? Чем больше – тем лучше!

Милорада так увлеклась, что даже