Читать книгу - "Земля Ольховского. Тайны чужого мира. Kнига 2 - Константин Колчигин"

Когда я поднялся после семи часов сна, то обнаружил, что растительность на берегах совершенно изменилась: всюду росли совершенно незнакомые мне хвойные деревья, пальмы, напоминавшие некоторые виды саговой породы, гигантские папоротники и росшие прямо в воде на многочисленных отмелях хвощи, тростники и еще какие-то растения, похожие на камыш. Течение едва ощущалось – после вчерашних ливневых осадков река успела вернуться в свои берега и плот, казалось, застыл, развернувшись поперек русла. Над водой носились огромные разноцветные стрекозы, издавая странные металлические звуки, с легким шелестом временами пролетали большие, ярко окрашенные мотыльки, а из береговых зарослей постоянно слышалось громкое стрекотание. Выполнив малую утреннюю программу на крыше нашего плавучего дома, я принял душ (купаться уже не решился – из воды время от времени выскакивала мелкая и средних размеров рыба, за которой тут же высовывалась мерзкая морда очередного ящера), оделся и, выйдя на корму, где дежурил Володя, опустил в воду лодочный мотор. Завести его удалось не сразу – с десятой попытки – должно быть, двигатель немного отсырел после прошедшего ливня. Показав нашему юнге, как следует управляться с мотором и какие держать обороты, я вынул штекер из штепсельного разъема на передней части поддона и вернулся в свое помещение, решив еще до обеда подключить к двигателю аккумуляторы швейной машинки для их зарядки. Справился я с этим довольно быстро – провода были достаточной длины, хотя и пришлось дважды выходить на корму, перешагивая через Адмирала, как всегда расположившегося в проходе, чтобы выправить ход «Дредноута» – наш юнга не сразу освоил управление лодочным мотором. До обеда еще оставалось время, тем более что я решил готовить кашу из овсяных хлопьев и добавить в нее сухофрукты – на вечер были запланированы пироги, и сейчас следовало употребить более легкое блюдо. Сняв с полки вчерашние заготовки, я пристроил швейную машинку и уселся за столик, чтобы довести до ума в предобеденные часы хотя бы одно изделие. Дело пошло сразу – сказался опыт, полученный накануне, хотя я и несколько раз прерывал свое занятие, когда с внутренней улыбкой пытался себе представить, как выглядит за этим мирным занятием худощавый, очень моложавый на вид мужчина, обвешанный оружием… Прострочив последний шов и убрав нитки, служившие для наметки, я пришил крючки на пояс изделия, все время (когда стихал стрекот швейной машинки) прислушиваясь к ровному негромкому гулу мотора, работающего на оборотах ниже средних. Когда я собрался встать из-за столика, чтобы разжечь свой походный утюг, на мои плечи легли сразу две девичьи руки – я от неожиданности на мгновение даже замер (легкие шаги Наташи заглушил двигатель), и моя помощница тут же прижалась щекой к моей буйной шевелюре.

– Я успела соскучиться… – шепнула она.

Помедлив с минуту, я взял девичьи ладони в свои руки и, поднося их по очереди к губам, поцеловал по десятку раз каждую ручку – от нежных запястий до хорошеньких ухоженных ноготков… Кажется, что последний раз я делал подобное лет двадцать назад…

– Вы удивлены еще одному моему неожиданному поступку? – негромко спросил я, продолжая держать ее за руки.

– Удивлена… – тихо отозвалась Наташа, потом выпрямилась и (как я понял по ее тону) с улыбкой добавила. – Мне кажется, что вы могли бы это сделать и гораздо раньше…

В эту минуту мне подумалось, что я, должно быть, старше ее покойного отца, и эта мысль немедленно сказалась на моем настроении (не в лучшую сторону, конечно).

– Разумнее всего было бы это вовсе не делать, – вздохнул я, выпуская руки девушки. – Присядьте-ка, Наташа! Нам пора очень серьезно поговорить!