Читать книгу - "На краю времени, на пороге мира - Анна Клименко"

… – Что ты делаешь?

Магистр только вздохнул. Было похоже на то, что от маленького чудовища в образе вихрастого мальчишки он так не избавился. И вряд ли избавится в ближайшем будущем.

– Не мешай, – строго сказал он, – я решаю очень, очень важную задачу.

Нахал хихикнул.

– Ты решаешь ее уже не один год. Что, мозги высохли от времени?

Магистр оторвался от расстеленного на столе новенького листа папера, изготовленного в лаборатории Закрытого города по старинному рецепту дэйлор. Он бросил уничтожающий взгляд на мальчишку: тот устроился на подлокотнике одного из кресел, закинул ногу за ногу. Вот наглец! Можно подумать, что у себя дома…

– Лучше исчезни сейчас, – процедил Магистр, – пока я не…

– А что ты мне сделаешь? – демон скорчил испуганную рожицу, – ой, боюсь… Только не бейте, дяденька…

Затем, вдруг посерьезнев, добродушно поинтересовался:

– Так что ты там рисуешь-то? Не первый год…

У Магистра Закрытого города отчаянно вертелось на языке нечто вроде «оно тебе надо?», но, пересилив себя, он поманил мальчишку к столу. Может быть, если рассказать, отстанет…

Он в который раз окинул взглядом схему, нарисованную им же на папере. Такая простая поначалу, теперь она была похожа на спутанный клубок. И – что самое печальное – каждая нить являлась чьей-то судьбой.

Кудрявая голова склонилась над столом, затем мальчишка удивленно взглянул на Магистра.

– И что это такое?

– Я пытаюсь произвести расчет судьбы этого мира, – и Магистр беспомощно развел руками, – пока что не очень получатся. И с каждым годом я запутываюсь все больше и больше.

– Но… – синие глазенки расширились, – разве такое возможно?

– В том-то и дело, что возможно.

И Магистр, сам поражаясь собственному терпению, начал рассказывать маленькому мучителю о том, что есть на свете такие мудрые вещи… Даже не вещи, слова, в которых заключен великий смысл: причина и следствие. Они цепляются друг за дружку, звеньями цепи, и цепь эта тянется от самого начала времен. А оборвется наверняка только с последним закатом этого мира.

– Ну, а ты-то что рисуешь? – мальчишка провел пальцем по одной из линий, на которой было написано «Золий». Она держалась как-то обособленно, эта линия, изредка пересекаясь или сплетаясь узелком с прочими, – где причины, где следствия? Где эта самая цепь? Ничего здесь не понять, на твоем рисунке.

– Это потому что я пытаюсь учесть все возможные варианты, – пробурчал Магистр, – их слишком много и готов дать голову на отсечение, что я так и не смог продумать все.

– Почему же? Ты ведь считаешь себя таким умным!

– Да потому что каждый человек думает по-своему, – Магистр пожал плечами, – неужели это не очевидно? Я не могу перевоплотиться, скажем, в императора Квентиса, чтобы точно сказать – а что ему может стукнуть в голову.

Он в раздражении поглядел на мальчишку.

– Ну, теперь ты от меня отстанешь со своими дурацкими вопросами?

Тот ухмыльнулся.

– Пожалуй. Я не буду тебя отвлекать некоторое время… А ты рисуй, рисуй… вдруг да получится? Мне тоже интересно.

Он наклонился к схеме, проследил за линией с пометкой «Миральда».

– А что с этой будет?

– Возможно, она в конце концов сделает нечто полезное для всех, – пробормотал Магистр, – а, возможно, и не доживет до того дня. Все зависит от поведения вот этой линии.

И черкнул ногтем по паперу.

– Но здесь нет никакой метки, – мальчишка почесал затылок, – почему?

– Видимо, у того, кому предназначена эта судьба, нет имени.

Тут магистр решил, что и без того слишком долго возится со своим надоедливым приятелем. В коне концов, схема получалась крайне любопытной, и он намеревался провести еще часок-другой за распутыванием клубка.

– Ну, иди, иди. Дай мне подумать, в конце концов!

Мальчишка шмыгнул носом.

– Эх, жаль, что ты меня прогнал. Мы бы вместе… Таких дел наворотили!

– К сожалению, это невозможно, – сухо ответствовал Магистр, – иди, прогуляйся. А я, может быть, набело перерисую схему.

… Оставшись в одиночестве, он уселся за стол, обхватил руками голову и задумался. На зеленоватом листе папера сплетались и расходились нити судеб, и на них были нанизаны кружки тех событий, которые могли произойти. Магистр в отчаянии еще раз оглядел свою схему, и ему пришла в голову замечательная мысль: а что, если ввести новое понятие, «вероятность» еще не случившегося? Скажем, нулем можно будет обозначить то событие, которое никак не может произойти, единицей – то, что грядет обязательно… Тогда можно было бы облегчить себе задачу, и заниматься только теми линиями, где, после сложения всех единиц, получится большее число.

И тут же осекся. Ведь далеко не всегда вероятность можно оценивать как «точно произойдет» или «вовсе не случится»! Всегда будут оставаться события, для которых не скажешь – войдут они в историю мира или нет… Магистр вздохнул. Получался из его схемы какой-то замкнутый круг. Вернее, густая сеть из кривых и кружков, в которой разобраться под силу лишь, наверное, Хаттару Всеобъемлющему…