Читать книгу - "Элрик - Похититель Душ - Майкл Муркок"

Надсокор, город нищих, пользовался дурной славой во всех Молодых королевствах. Надсокор лежал на берегах буйной реки Варкалк недалеко от королевства Орг, где рос ужасный Троосский лес, страшное зловоние которого распространялось на многие мили вокруг. Редкие путники заглядывали в Надсокор.

Из этого малопривлекательного места отправлялись по миру его обитатели: где можно — нищенствовали, где можно — воровали, а по возвращении в Надсокор половину прибылей отдавали своему королю, который за это обещал им защиту.

Их король властвовал много лет. Звали его Юриш Семипалый, потому что у него было четыре пальца на правой руке и три — на левой. Вены проступали на его когда-то красивом лице, которое ныне обрамляли грязные, населенные паразитами волосы. Его нездоровое лицо к тому же избороздили тысячи морщин, оставленных годами и пороками. Эта развалина взирала на окружающих пронзительными бледными глазами.

Символом власти Юриша был топор, который назывался Мясник. Топор этот всегда был под рукой у короля. Грубоватая поверхность королевского трона, вырезанного из черного дуба, была украшена кусочками необработанного золота, костями и полудрагоценными камнями. Под троном размещалась сокровищница Юриша — сундук, заглядывать в который не разрешалось никому.

Большую часть дня Юриш бездельничал на троне в мрачном, зловонном зале, где восседали его придворные — шайка негодяев, отличавшихся такими мерзкими внешностью и нравом, что нигде в другом месте их просто не приняли бы.

Обогревался и освещался зал постоянно горевшими жаровнями, в которых сжигался мусор, издававший такую вонь, что она заглушала естественное зловоние придворных.

И вот к королю Юришу явился посетитель.

Он стоял перед тронным возвышением и время от времени подносил свой сильно надушенный платок к красным толстым губам.

Его обычно темное лицо отливало серым, а в глазах, когда он переводил взгляд с грязного нищего на кучи мусора перед жаровнями, появлялось какое-то загнанное, мучительное выражение. Одетый в мешковатые парчовые одежды, какие носили жители Пан-Танга, этот посетитель отличался черными глазами, огромным крючковатым носом, иссиня-черными колечками волос и вьющейся бородкой. Подойдя к трону Юриша, он, не отнимая платка ото рта, поклонился.

Выражение на лице короля Юриша, как и всегда, являло собой смесь алчности, слабости и коварства; он рассматривал незнакомца, о прибытии которого только что объявил один из его придворных.

Юриш, вспомнив это имя, подумал, что знает причину, которая привела сюда пантангианца.

— А мне сообщали, что ты мертв, Телеб К’аарна, убит где-то на Краю Мира.— Юриш ухмыльнулся, обнажив черные пеньки — гниющие остатки своих зубов.

Телеб К’аарна отнял платок от губ и заговорил; поначалу его голос звучал приглушенно, но постепенно — по мере того как он вспоминал зло, причиненное ему за последнее время,— набирал силу.

— Мое колдовство не так уж слабо, а потому я смог вырваться из кольца. Я ушел под землю, когда Петля Плоти Мишеллы сомкнулась вокруг келмаинского воинства.

Отвратительная ухмылка Юриша стала еще шире.

— Значит, ты забрался в нору?

Глаза колдуна яростно сверкнули.

— Я не собираюсь обсуждать свои колдовские способности с...

Он внезапно замолчал и глубоко вздохнул, о чем тут же пожалел. Он огляделся — эти жалкие придворные, живущие в грязи и мерзости, позволяют себе смеяться над ним. Нищие Надсокора знали силу бедности и болезни, которых так боятся те, кто к ним непривычен. Таким образом, уже одно их убожество защищало их от врагов.

Внезапно короля Юриша охватил приступ мерзкого кашля, который вполне мог оказаться смехом.

— И здесь ты тоже оказался благодаря своему колдовству? — Его тело сотрясалось, но его налитые кровью глаза продолжали внимательно разглядывать колдуна.

— Чтобы попасть сюда, мне пришлось пересечь море и весь Вилмир,— сказал Телеб К’аарна.— Я пришел сюда, потому что мне известно, что есть кое-кто, кого ты ненавидишь, как ни одного другого...

— Мы все ненавидим других — всех, кто не нищие,— напомнил ему Юриш. Король рассмеялся, и этот смех снова перешел в горловой, конвульсивный кашель.

— Но больше всех ты ненавидишь Элрика из Мелнибонэ.

— Да. Это верно. Прежде чем приобрести славу братоубийцы и предателя Имррира, он прибыл в Надсокор, чтобы обмануть нас. Он прикинулся прокаженным, который, нищенствуя, пробирается из Восточных Земель в Карлаак. Он неприличным образом обманул меня и украл кое-что из моей сокровищницы. А моя сокровищница священна, я никому не позволяю даже посмотреть на нее!

— Я слышал, он украл у тебя свиток,— сказал Телеб К’аарна,— с записью заклинания; этот свиток принадлежал его кузену Йиркуну. Йиркун хотел избавиться от Элрика и уверил его, что это заклинание позволит вывести Симорил из ее волшебного сна...

— Да. Йиркун дал этот свиток одному из наших граждан, когда тот отправился попрошайничать к воротам Имррира. Потом он сказал об этом Элрику. Элрик явился сюда, выдавая себя за прокаженного. С помощью колдовства он получил доступ к моей сокровищнице — моей священной сокровищнице — и выкрал у меня свиток...

Телеб К’аарна посмотрел на короля нищих.

— Кое-кто сказал бы, что это не вина Элрика, что во всем был виноват Йиркун. Он обманул вас обоих. Ведь это заклинание так и не помогло разбудить Симорил?

— Нет. Но в Надсокоре существует закон.— Юриш поднял свой огромный топор Мясник и продемонстрировал его зазубренное ржавое лезвие. Невзирая на свой невзрачный вид, топор был устрашающим оружием.— И этот закон говорит, что любой, кто посмотрит на священную сокровищницу короля Юриша, должен умереть, и умереть страшной смертью — от рук Пылающего бога.