Читать книгу - "Дальше самых далеких звезд - Михаил Ахманов"

Ресницы Дайаны Кхан снова взметнулись.

– Конечно, капитан. Я буду только рада.

Ковальский назвал имена брата Хакко и Калеба, потом устроился в ложементе и произнес:

– Идите в свои каюты и переоденьтесь. Людвиг бодрствует, так что можно обращаться за помощью и советом. Если пожелаете перекусить, скажите ему. Я буду здесь. Началась предполетная подготовка.

Он вытянулся в кресле и закрыл глаза. Авалонцы, священник и Калеб один за другим покинули рубку. Калеб вышел последним, уловив обостренным чутьем Охотника едва различимые звуки. Людвиг что-то шептал капитану – может быть, делился впечатлениями о новом своем экипаже. Или просто напевал?..

Калеб шагнул в коридор, люк закрылся, и звуки исчезли.

* * *

Его жилой отсек был довольно просторен. Каюта три на пять метров, с легкой пластиковой мебелью и стенными шкафами, стены окрашены в приятный желтоватый цвет, потолок светится золотистым. Напротив двери, над столом, – щель автомата доставки, а повыше – большой квадратный экран, имитация окна. Никаких изображений, только молочно-белая поверхность в темной коричневой раме. Слева, под шкафами, диван и кресло, на диване – два объемистых контейнера с имуществом и полетный комбинезон, тоже желтый. Справа – два узких проема, перекрытых прозрачными створками: один ведет в спальную нишу, другой – в санблок, к удобствам. Там виднелись сетчатые головки душа, зеркала, черный зев утилизатора и остальное – все, что положено. Осмотревшись, Калеб решил, что жилище вполне приемлемое. Конечно, не апартаменты первого класса на лайнере Транспортного Союза, которым он летел на Авалон, но, с другой стороны, не общий кубрик на орденском корабле. Орден Защиты Среды Обитания был его частым нанимателем; такая работа считалась почетной, но платили скудно.

Калеб раскрыл контейнеры. В них были ножи и длинные клинки из нитридной стали, не уступавшей прочностью алмазу, излучатели и другое оружие, два комплекта доспехов, шлемы с устройствами связи, одежда, плащ-хамелеон и кое-какие лекарства – «охотничья аптечка», как называли ее в Братстве. Все это вряд ли могло пригодиться на борту корабля, и он уже собрался переместить контейнеры в шкаф, но вспомнил про брата Хакко. Вспомнил, вытащил инъектор, бросил на стол и вновь запечатал контейнеры.

Тихий перезвон раздался в каюте, а вслед за ним – голос Людвига:

– У вас много оружия, сьон Калеб. Зачем?

– Я возьму его на Борг. Я должен охранять наших ученых. Так сказано в моем контракте.

– Но на борту есть все, что может вам понадобиться.

– Не все. – Калеб хлопнул по крышке контейнера. – Ты не представляешь, что тут хранится.

Он сунул контейнер в шкаф, потом убрал второй.

– Что же? – поинтересовался Людвиг.

– Не могу ответить на твой вопрос. У нас, Охотников, свои секреты.

Странный звук. Вздох?.. Имитация вздоха?..

– Никогда не встречал Охотника, – произнес Людвиг. – Наверное, это очень романтическое занятие? Как у древних героев и рыцарей?

Калеб усмехнулся.

– Романтическое. До первой встречи с драконом.

– А что потом?

– Потом дракон сносит рыцарю голову. Все, конец! Само собой, если зазеваешься.

– Ты шутишь, сьон… – Снова подобие вздоха. – Если бы… – Пауза. – Если бы я превратился в человека, то стал бы Охотником. Это так интересно!

– Да, – согласился Калеб. – Сегодня ползаешь в болотах Пьяной Топи, завтра гоняешь крыс на Сервантесе, пока желчный пузырь не лопнет… Зато интересно. – Он стащил одежду, свернул ее комом и направился в санитарный блок. – Куда это девать, Людвиг?

– В утилизатор, сьон. На борту тебе не понадобится другая одежда, кроме комбинезона.

– Вот что, Людвиг… Не называй меня сьон. Просто Калеб.

– Принято. Просто Калеб.

Он встал под душ. Острые тугие струйки били сверху, снизу, со всех сторон.

– У тебя мускулы как канаты, – снова раздался тонкий голос. – Как канаты, как змеи… Сравнение из одного старинного романа, который я читал. И у тебя шрамы… на груди и еще на боку… Откуда?

– На боку – память о пиявках с той самой Пьяной Топи. На груди… Это неприятная история, Людвиг. Не люблю ее вспоминать.

– Почему ты не убрал эти шрамы? Простая косметическая операция… я могу ее выполнить в медицинском блоке.

– Не в наших обычаях. Сколько ни есть у Охотника шрамов, все его.

– Как летопись подвигов?

– Нет, как память о неудачах и просчетах.

Душ отключился. Потоки теплого воздуха высушили тело.

– Ты расскажешь мне о своих приключениях? – спросил Людвиг.

– Если хочешь. – Калебу чудилось, что он беседует не с бортовым компьютером, а с любопытным мальчишкой. – Приступать прямо сейчас?

– Как-нибудь потом. В полете у нас будет время.

Он вернулся в каюту, взял со стола инъектор и прилепил над коленом. Потом натянул желтый комбинезон.

– Это устройство на твоей ноге – оружие?

– Нет. Это капсула с особым препаратом. Зелье, как называют его Охотники.

– Для чего?

– Так, на всякий случай. – Калеб улегся на диван и вытянул ноги. После душа мышцы приятно покалывало. – Скажи, ты говоришь сейчас только со мной?

– Не только. У меня динамически распределенный полиморфный разум. Говорю с тобой, с капитаном и сьоной Кхан. Очень милая девушка!

– Охотно верю.

Закрыв глаза, он расслабился. Он размышлял о новом своем контракте. Ему случалось летать с разведчиками девственных миров, ибо любая пригодная для жизни, но незаселенная планета могла преподнести сюрпризы – как правило, неприятные. Ураганы, цунами, землетрясения и другие катаклизмы в его компетенцию не входили, он занимался флорой и фауной, чудовищами, подстерегавшими людей на суше, в воздухе и океанских водах. Рискованный труд, так как о существах, обитавших на планете, не знали ровным счетом ничего. Саблезубые крысы с Сервантеса, пиявки и змеи Пьяной Топи, огромные пауки Биквары, даже черви, гидры и другие паразиты, атаковавшие людей, были знакомым бедствием, и любой Охотник представлял, какой опасностью они грозят и как бороться с ними. Но в неведомом мире правили бал случайность и внезапность. Дерево и даже целый лес мог оказаться всеядной тварью, скала вдруг разевала пасть, превращаясь в гигантского ящера, волны выносили на берег медузу, стреляющую ядом, безобидные на вид птицы рвали скафандр железными клювами. Случайное и внезапное… грань жизни и смерти… Охотник рисковал, и за риск платили. Платили все, кто осваивал новые миры, – Торговая Корпорация, Лига астронавтов, Транспортный Союз и колонисты из множества звездных систем, которым грозило перенаселение.

Но Авалонские Архивы заплатили с небывалой щедростью. Работа была такая же, как и в других экспедициях, что отправлялись к рубежам Вселенной, а вот цена – огромная… Не наличность, хотя и эта сумма удивляла, а льготы и бонусы, что прилагались к ней. Гражданство Авалона! Калеб никогда не слышал, чтобы Охотника так поощряли, и поначалу отнесся к предложению со здоровым скепсисом. Но сьон Большая Шишка, Хранитель Архивов, объяснил, что это значит: дом, земля, бесплатная реверсия и пожизненное содержание. Гражданину полагалась часть доходов от торговли и ссуд, выданных властями инопланетным конгрегациям, и это были немалые деньги. Щедрая плата, очень щедрая! И что бы это значило?..