Читать книгу - "Имперский рубеж - Андрей Ерпылев"

— Там ей и место, поручик! — убежденно заявил он. — С этими социалистами…

— Так это социалист был? — оглянулся непроизвольно Саша на двери, за которыми сгинул незнакомец: в его семье демонстративно сторонились политики, но при одном упоминании всяких «эсеров» и «эсдеков» дедушка Георгий Сергеевич кривился, словно невзначай раскусил гнилой орех, а отец хмурил брови и играл желваками на щеках.

— Социалист, анархист, либеральный демократ — какая разница? Я бы всю эту разношерстную сволочь зашил в мешок и утопил. А перед тем десяток кошек туда засунул! — расхохотался ротмистр. — Слыхали, была в Китае такая казнь в старину? Кошки воды боятся, дуреют и…

Ротмистр с такими подробностями и тяжеловатым солдатским юмором расписал оное китайское зверство, что впечатлительного юношу едва не замутило. Офицеры уже входили в небольшой ресторанчик, где за столиками коротали время в одиночку и компаниями другие бедолаги, ожидающие задержанных рейсов.

— Прошу любить и жаловать, господа! — подтолкнул Сашу к нескольким офицерам, сдвинувшим вместе три стола, на которых карты и деньги причудливо чередовались с бутылками, закусками, пепельницами, полными окурков, и почему-то лакированным парадным ботинком, тоже набитым до отказа окурками. Тут же, на сдвинутых стульях, дремал хозяин обуви — юный, может быть лишь чуть-чуть старше Александра, мичман, зябко натянувший на голову воротник своего «вороного» мундира. — Поручик Бежецкий, вчерашний лейб-гвардеец, проездом из Петербурга в Кабул.

— Стакан поручику! — прогудел здоровенный, сутулый, похожий на медведя, ради шутки облаченного в мундир, пехотный капитан. — Присаживайтесь, сударь, у нас тут по-простому…

Кто- то любезно подставил Александру стул, без всяких церемоний скинув с него ноги мичмана, слава богу, спавшего разутым (тот даже в такой неудобной позе не проснулся, продолжая похрапывать), кто-то сунул в руки чайный, до краев налитый стакан…

— Виват поручику!

Выпитая залпом водка обожгла горло, и в голове почти сразу зашумело…

* * *

— Молодой человек! — Чья-то рука трясла Сашу за плечо. — Вы не опоздаете на свой рейс?

Он с трудом сфокусировал зрение на зажатых в руке картах, но масть и картинки все равно плясали перед глазами, то скрываясь в облаке каких-то темных звездочек, роящихся в глазах, то становясь четкими, чуть ли не объемными. Червовая дама кокетливо улыбалась ему слева, заставляя пикового короля сердито хмурить брови, значки бубен, крестей, пик и червей играли в чехарду, выстраиваясь в вообще невозможные комбинации вроде двенадцати пикобубен или двадцатки треф. За столом, кроме него и давешнего ротмистра, оставалось всего двое офицеров, но один из них мирно спал лицом в тарелке с квашеной капустой, колебля дыханием приставший к губе листочек, а второй, не обращая ни на что окружающее внимания, упорно пытался согнать со скатерти изображенную на ней тропическую бабочку. Остальные, включая мичмана в носках (ботинок с окурками оставался на месте), куда-то пропали.

«Зачем я здесь? — мучительно попытался вспомнить Александр, но все попытки вызывали лишь головную боль и приступы тошноты. — Зачем так напился?…»

— Отстаньте, — не глядя, попытался он стряхнуть с плеча чужую руку. — Не ваше дело…

— На ваш самолет объявлена посадка. Пойдемте.

— Зачем? Я никуда не лечу…

— Пр-р-равильно! Пошел вон, штафирка! — подал голос ротмистр, приподнимая все пустые бутылки по очереди и покачивая их в воздухе, тщетно пытаясь найти хоть одну, из которой можно выцедить хотя бы каплю спиртного. — Д-давай лучше выпьем, Саша!..

Чьи- то руки подхватили поручика под мышки и решительнейшим образом дернули вверх, ставя на ноги. Карты были бесцеремонно выдернуты из руки и швырнуты на липкий от пролитого стол.

— Пойдемте. Где ваши вещи?

— П… п… по какому праву?

— По самому полному. — Невидимый доброхот едва не волоком потащил юношу к выходу.

У самых дверей Саша вдруг понял, что еще немного и случится конфуз.

— Постойте… — задушенно выдохнул он. — Мне необходимо…

Доброхот вздохнул и увлек страдальца в закуток с ватерклозетами.

— Делайте свои дела, а я отлучусь на минуту, — последовал приказ, но Саша уже не слышал…

Когда желудок был опустошен до дна, Бежецкий наконец обрел способность более-менее связно мыслить. Но лучше бы и не обретал: перед мысленным взором пронеслись карты, собственные руки, щедро отсчитывающие купюры из не слишком уж обширных запасов. Выдернутый из кармана кошелек продемонстрировал сиротливый бумажный рубль и горстку мелочи. Исчезли даже два золотых империала из потайного кармашка, врученные перед отъездом дедушкой «на крайний случай».

«Что я наделал!.. — ужаснулся поручик. — Я же все свои деньги проиграл!.. А как же… До жалованья ведь еще… Катастрофа!..»

Дверь распахнулась, и на пороге возник толстяк лет пятидесяти, лысоватый и краснолицый.

— А-а-а! Пришли в норму, поручик?

«Кто это?…»

— Вот что значит молодость, — похвалил лысый господин. — Пяти минут не прошло, а он — как огурчик! Держите! — Он сунул в руки Бежецкому комок влажноватых купюр и два империала. — Спрячьте и впредь оставьте привычку сорить деньгами. До добра это не доводит, юноша.

— Я не возьму… — сделал слабую попытку оттолкнуть деньги Саша. — Ротмистр их у меня выиграл… Это бесчестно… Карточный долг…

— Ротмистр Морошевич — мерзавец и шулер, — жестко ответил незнакомец, глядя прямо в глаза Александру. — За что и был в свое время с позором изгнан из полка. Болтается теперь, как дерьмо в проруби, между Екатеринбургом и Москвой и, пользуясь случаем, обирает до нитки мальчишек вроде вас. И, между прочим, деньги отдал сам, безропотно, стоило на это обстоятельство и несколько прочих намекнуть. А за выпитое и съеденное вами я отделил десятку. Этого хватит с избытком. Еще и на чай останется.

— Но остальные…

— Остальные — взрослые опытные люди. Сами знали, с кем садятся за стол. Вам же, поручик, только предстоит влиться в их ряды. И чем скорее вы повзрослеете — тем лучше. Для вас же.

Странное дело, Саше совсем не хотелось спорить…

* * *

— Сожалею, поручик, — полная крашеная блондинка за толстым стеклом была непреклонна. — Но билетов до Кабула нет.

— Как нет? — опешил Александр, проталкивая обратно в окошечко кассы отвергнутый литер. — Мне непременно нужно… Я на службу… Вот, у меня предписание… — лепетал он, судорожно расстегивая «молнии» дорожного несессера в поисках папки, запропастившейся, как назло, неведомо куда.

— Не трудитесь, молодой человек, — снизошла до объяснений кассирша, пожалев, видно, молодого человека. — Рейсы на Кабул отменены распоряжением генерал-губернатора. Две недели как. Вам надо было с военными лететь, прямиком.