Читать книгу - "Вейн - Инна Живетьева"

Он успел очистить кость от земли и спрятать под футболку, когда вернулась с дойки Калима. Привычно окинула пленника взглядом. Юрка украдкой вытер о штаны грязные руки.

Вечером, укладываясь спать, сунул находку под ковер. Теперь у него есть оружие. Если ударить в живот… нет, одежда помешает. По горлу. Представил, и чуть не вырвало. Кого убить? Калиму? Ичина? Азата? Процедил кислую слюну сквозь зубы. На кошме осталось мокрое пятно.

Ночь прошла – хуже не придумаешь. Снилось, что убивает. Снилось, что убивают его – привязали к лошади и тащат по степи. Путы, затянутые жузгой на руках, заставляли принимать кошмары за реальность.

К рассвету решил: воспользуется лишь в крайнем случае, когда другого выхода не останется.

Разглядев в утреннем свете пленника, Азат встревожился:

– Ты не заболел? Лучше скажи…

– Обойдусь без вашей заботы, отвали!

Жузг укоризненно качнул головой, но больше не приставал.

Сели к столу. Юрка угрюмо посмотрел на осточертевший курт, и тут в юрту ворвался шаман. Он тряс головой, бубенцы на шапке оглушительно звенели. Азат вскочил. Охнула Калима. У Юрки ослабли ноги. Уже? Сейчас?..

Шаман рванул цепочку – ошейником перебило дыхание. Старик потянул, и Юрка, плохо соображая, пополз на четвереньках. Помог Азат – подскочил, дернул за плечи. Шаман сунул поводок молодому жузгу и первым бросился к выходу.

– Азат! – сдавленно крикнул Юрка, попытался перехватить цепочку, но только резануло ладонь. – Не надо!

Парень, не слушая, тащил за собой. Следом бежала Калима, толкала в спину.

Между юртами плясал шаман. Он трясся всем телом, притопывал и тянулся к небу. Скрюченные пальцы царапали воздух. В нескольких шагах стоял Обрег, гневно раздувал ноздри. Подбегали жузги, сбивались в толпу, не решаясь пересечь невидимую границу. Шаман бился и корчился в очерченном ими круге.

Азат остановился, намотав на кулак цепочку.

– Это проекция, да? – дернул его Юрка.

– Может быть. Шаман чует, но не может понять, где она – далеко или близко.

Старик шарил ладонями по земле. Длинное одеяние волочилось за ним, собирая навоз. Седые волосы выбились из-под шапки и пачкались в пыли. Вдруг шаман замер, упершись безумным взглядом Юрке в лицо. От страха перехватило горло.

В наступившей тишине слышалось хриплое дыхание шамана. На губах у него высыхала пена.

Резко спросил что-то Обрег, и старик подпрыгнул, вырвал цепочку у Азата. Толпа расступилась. Мелькали одинаково круглые, раскосые лица. Визжали под ногами собаки. Взметнулся грязный войлок, и Юрку втолкнули в темную, пропахшую сладковатым дымом юрту.

Тускло светились угли, только они освещали жилище шамана, сверху на решетчатый круг была наброшена шкура. Старик нырнул в сундук, полетело тряпье. Юрка попятился, но его схватил за плечи Азат.

– Не бойся, – негромко произнес жузг.

Юрка в бешенстве оглянулся на него.

– Он будет говорить с богами. Покажет им тебя. Скажет: мы на ваших землях, мы помним о вас. Вот наш дар, хотите – берите, но не карайте.

Шаман прыгнул к очагу. Теперь он напялил другую шапку, громоздкую, украшенную рогами. Лицо закрывала повязка с бахромой, в прорезях посверкивали глаза. Старик бросил на угли сушеную траву и завыл, раскачиваясь взад-вперед. Тень на стене повторяла его движения. Вой становился все громче, сгоревшая трава воняла. «Обкурился, – брезгливо подумал Юрка. – Торчок хренов». От сладкого дыма кружилась голова.

Пальцы, измазанные чем-то жирным, коснулись щеки. Засмеялся в лицо шаман.

Брызнуло светом – старик откинул полог, и Азат выволок пленника наружу. Их ждали. Мужчины оседлали коней, женщины держали ребятишек, и даже собаки суетились тут же. Они заворчали, когда из юрты выкатился шаман с огромным бубном. Гулкие удары отдавались через землю в пятки и колебаниями проходили по всему телу. Юрка почувствовал, как сердце начало биться в такт. Быстрее кружился шаман – быстрее пульсировала кровь. Уже шумело в ушах, не успевало дыхание. Юрка хватал пересохшими губами воздух.

Тишина. Замерло растерянное сердце, и несколько жутких мгновений казалось, что оно не застучит больше.

Шаман лежал ничком, похожий на убитую птицу с потрепанным оперением.

Обрег шагнул вперед и ткнул рукоятью плети, указывая на дальнюю часть аула.

– Хей-е! – отозвались мужские голоса.

Всадники лавиной потекли между юрт. Закричали мальчишки, бросились следом.

– Пойдем, – сказал Азат.

Из толпы вынырнул Ичин, пристроился рядом. Быстро глянул на пленника и отвернулся.

В полукилометре от стойбища начертили на земле круг. У границы его гарцевали всадники, посматривали друг на друга задиристо.

– Это чего? – хмуро спросил Юрка, вытирая лицо футболкой.

– Аударыспак. Игра, соревнование. Боги не стали путать мир, но шаман чувствует их гнев. Он пообещал дар, а сейчас наши воины покажут себя, какие они сильные, ловкие и храбрые. Может, боги перестанут сердиться.

Юрка хмыкнул.

По знаку Обрега всадники ринулись в круг и сцепились там, подняв пыль. Ревела толпа, подбадривая и ругая. На взгляд Юрки, это походило на обыкновенную драку, и на месте богов он бы еще больше разгневался на таких придурков.

То один, то другой жузг оказывался на земле. Лавируя между копыт, выползал за границу. Наверное, второй раз садиться в седло было запрещено, хмурые парни подзывали коней и уходили.

Юрка поскреб под ошейником. Саднило, хотелось откашляться, но стоило напрячь горло, и проклепанная кожа давила на кадык.

В круге остались двое. Они сшиблись, ухватили друг друга за бока. Кони их смотрели злобно и пытались кусаться. Рывок! Все, последний противник оказался на земле. Победитель, сам еле удержавшийся в седле, гордо выпрямился и поехал к Обрегу. Юрка сплюнул.

Ичин сидел на корточках и с завистью смотрел на парня, склонившего перед бием голову.

Вчера утром на степь наполз туман, и лошади брели в нем по колено, недоверчиво принюхиваясь. Вместе с туманом пришли звуки – колокольный перезвон. Сначала монотонный, размеренный, он постепенно усложнялся, вплетая высокие голоса. Звон плыл над степью, чудный, странный для здешних мест. Солнце быстро подъело прохладную муть, а колокола все не унимались, и звук их становился громче – Дан ехал в сторону проекции.

Вскоре над степью поднялась беленая стена. Зыбкая – трава просвечивала сквозь нее. В арочных проемах виднелось затканное тяжелыми облаками небо. Над арками поблескивали золоченые купола с прямыми крестами, на них лежал снег. Белые хлопья проплывали вдоль стены и исчезали, не коснувшись земли.

На Взгорский монастырь это походило мало, но Дан все равно остановился. Такая проекция не опасна, а звонарю разве что запах почудится, и он скажет: «Эк уже на весну заворачивает».