Читать книгу - "Понаехали! - Карина Демина"

Порядочный человек – тот, кто делает гадости без удовольствия.

Частное мнение некоего господина Пафнутина, купца, привлеченного к суду за растрату и обман.

После бани Стася заснула. Как-то вот так заснула, что даже не помнила толком, как до кровати дошла и дошла ли сама. Главное, что сон был тяжел. Она то ли бежать пыталась, то ли вырваться из липкой паутины, в которую угодила. И там, во сне, ей было жарко, муторно. Она все ворочалась, силясь выбраться из вороха пуховых одеял – иначе как объяснить эту вот духоту и тяжесть – но все не получалось. Потом правда одеяло вонзило когти и Стася очнулась.

На груди лежал Бес.

Вытянулся во всю длину своего немалого – а стало оно еще больше – тела и знай, урчит, ворчит с переливами.

- Раздавишь, - просипела Стася, присаживаясь в постели. Бес нехотя сполз и ответил:

- Урр-м.

- Знаешь, сколько в тебе весу?

- Мру.

В хорошем коте много весу не бывает, это да. Стася с раздражением стянула мокрую рубашку. Простыла она, что ли? Или съела чего-нибудь не того? Но в животе не урчит, просто… дурно.

И воздуха мало.

Стася добралась до сундуков, на которых разложили платье. Натянув наспех первую попавшуюся из рубах, она тихонько толкнула дверь.

И едва не наступила на Антошку, который под этой дверью устроился. И ведь лег на полу, шкурой какой-то накрылся, сопит сосредоточенно, охранник. Стася переступила через него. И нисколько не удивилась, обнаруживши и Маланью с Бастиндой. Правда, те спали на лавках, да укрывались не шкурами, но одеялами.

- Тише, - сказала она Бесу, который шерсть вздыбил, раздулся, увеличившись едва ли не вдвое, и заворчал. Грозно так, упреждая.

Дернулся во сне Антошка.

Заговорила что-то торопливо Баська, а Маланья и вовсе села, уставившись на Стасю одуревшим взглядом.

- Спи, - велела Стася. – Я скоро вернусь.

Здесь было также душно, тяжко, и хотелось воздуха. Отчего-то казалось, что если она, Стася, немедля во дворе не окажется, то просто-напросто задохнется в этой духоте.

Маланья упала.

А Стася поспешила дальше. Уже потом, на улице, ей подумалось, что можно было бы просто окно открыть, но… откроет. Постоит немного и откроет.

Подышит.

Она ведь никому-то ничего плохого и не делает. Любуется вот. Небом и звездами. Луною скособоченной. Домом, который странно тих.

- А и вправду странно, - сказала Стася вслух. – Людей здесь много. И кому-нибудь точно не спалось бы… а тут раз и все… и даже собаки.

Стало слегка не по себе. И наверное, стоило бы вернуться. Быть может, растолкать Антошку да девиц, потому что вместе как-то веселее. А вместо этого Стася зачем-то спустилась с крыльца.

Двор был пуст.

Тих и пуст. И эта пустота манила сделать шаг. Стася и сделала. Один. А потом другой. И третий. В конце концов, она далеко не пойдет, но как-то вне дома и дышится легче, будто давит этот вот расписной терем всею своей тяжестью. И главное, не выглядел он больше ни нарядным, ни красивым. Наоборот, будто… будто тиной зарастал. По ощущениям.

Слева мелькнула тень.

И справа.

Испугаться Стася не успела, ибо тень превратилась в коня.

- Встань передо мною… - вспомнилось вдруг из далекого детства. Ей-то никогда это вот «как лист перед травою» понятно не было.

Конь встал.

Резко.

Он словно выкристаллизовался из темноты, и шерсть его серебрилась лунным светом.

- Это «ж-ж-ж» неспроста, - сказала себе Стася и на всякий случай ущипнула за руку. Себя. Вдруг она все еще спит, что было бы вполне логично, поскольку вне сна разгуливающие по двору кони – это весьма даже подозрительно.

Конь склонил голову на бок и тихонько заржал.

Смеется?

Щипок ныл. Пальцы руки подергивались. А конь не собирался исчезать. Он выглядел вполне себе настоящим. Красивым даже.

Изящная голова. Гнутая шея. Грива свисает шелковым покрывалом, к которому так и тянет прикоснуться. Чтобы совсем не утянуло, Стася руки за спину убрала.