Читать книгу - "Лес видений - Павлина Морозова"

Немила открыла глаза ровно за мгновение до того, как в её светлицу ворвались сёстры, ещё более шумные, чем всегда.

– Вставай! Немила, проснись! Петушка утащили ночью! Ой, ты уже не спишь?

Она резко села, не понимая, о каком ещё петушке речь и почему его исчезновение должно её волновать. Что действительно волновало её воображение, так это пустая постель, согретая лишь теплом её собственного тела, и обнаруженное почти сразу исчезновение колечка с указательного пальца.

Не желая признавать очевидное, она вскочила на ноги, заглянула под лавку – пусто, посмотрела по углам, выскочила за дверь, выглянула во все окна второго этажа, полностью игнорируя сестёр, а затем вернулась, сложила руки на груди и требовательно топнула ногой.

– Где царевич Иван? Признавайтесь, вы же видели его? Куда он отлучился? И где моё колечко?

Немая сцена продлилась недолго. Скорбные лица сестёр вытянулись от недоумения, а через пару мгновений они уже громко и заливисто хохотали, одновременно вытирая кулаками слёзы.

– Ох, и Немила, ох, и шутница! – истерично хихикала Злоба. – Спасибо, настроение подняла! Это ж надо такие яркие сны видеть, чтоб путать их с взаправдашней жизнью! Завидую!

– А я не завидую, – протестующе качала головой Нелюба, сморкаясь в белый платочек. – Ты посмотри, какое разочарование на личике бледном, ажно вся краска схлынула с него.

– Он был, клянусь вам! Был! Царевич Иван, взаправдашний! Он надел мне на палец колечко золотое и пообещал сделать своей женой!

Она помахала в воздухе пальцем, тем самым, на котором ночью блистало самоварное золото, и снова грянул смех, да такой, что в голове у Немилы зазвенело. Она стояла совершенно растерянная. Нет, ну ей не могло ни привидеться наяву, ни присниться во сне такое. Очевидные признаки во всём теле и яркие воспоминания говорили о том, что вчера всё было взаправду, да и вообще, она никакая не блаженная, и она точно знала, что сны – они не такие, они совсем другие.

Немила рассеянно смотрела то на голый указательный палец, то на лавку, то на сундук, не зная, то ли начать сомневаться в самой себе, то ли… пока Нелюба не вернула её к реальности:

– Ладно, Немилка, не расстраивайся. Наверное, Морок с тобой пошутил. Оставишь ему сегодня ночью дары, и он от тебя отвяжется. Кстати, как там твоё шитьё? Наметала передник? Иголочку не испортила?

Точно, иголочка!

Она бросилась к сундуку. Одна-единственная игла лежала сверху на куче разного хлама ровно в том положении, в котором Немила вчера её и оставила. Она поспешно схватила иглу и тут же, ойкнув, выронила. На пальце выступила капелька крови.

Но боль физическая – ничто по сравнению с той душевной болью, что она испытывала, пока пыталась мысленно разложить по полочкам последние события. Колечко было, а сейчас его нет. Жениха тоже нет, а сёстры наперебой сокрушаются о том, что из курятника пропал ровно один петух.

Неужели не хватило силы любви, чтоб от Яги отвязатьсяя? Но почему? Она же так сильно полюбила Иванушку, как никого и никогда в жизни не любила! А вдруг – нет, даже думать об этом Немиле было тошно – вдруг это он её недостаточно любил?

* * *

В тот же день ближе к вечеру из самого Лыбедь-града пришло известие о том, что пропавшего царевича видели в царском дворце. Оно разнеслось по окрестным деревням с сумасшедшей скоростью. Немила весь день бродила по окрестностям, поэтому узнала об этом одной из самых последних.

Она вернулась домой только к ужину и собиралась проскользнуть мимо домашних, но поскольку сени сделаны так, что малейший шум из них доносится до людей, сидящих в горнице, то пройти мимо сестёр незамеченной у неё не вышло.

Сестрицы в два голоса начали звать её, но Немила твёрдо решила пропустить ужин и укрыться в своей светлице, не потому, что она была не голодна, но оттого, что не могла в своём теперешнем состоянии вынести ни одной живой души. Особенно сестриц.

«Спать всё равно не усну, – подумала Немила, пока сёстры в два голоса отчаянно звали её. – «Покушаю позже, когда все разойдутся».

Но тут из громких криков Злобы её слух выхватил кое-что важное, из-за чего она резвой орлицей слетела вниз и ворвалась в горницу.

– Что? Что ты сказала?

– Немила! – укоризненно повторила Злоба. – Там про твоего дорогого царевича новые вести завезли.

– Говори, сестра. Что там с царевичем, какие вести? – спросила Немила, протестующе выставив руку, когда та пододвинула в её сторону кувшин с молоком.

– Видели его вчера днём во дворце, – вкрадчиво ответила Нелюба и постучала по столу длинными пальцами. – Некрасивая история то была. Говорят, побывал он в нескольких помещениях втихомолку, словно не член семьи и хозяин, а какой-то вор! Обчистил казну царскую и смылся. Царь наш батюшка в ярости, что царевича не остановили, что смог сынок родной скрыться прямо из-под носа у дружинников. Дружинников своих царь постановил наказать, а за любые вести о царевиче Иване назначил награду, и немаленькую!

Пока Злоба и Нелюба обсуждали, что же именно мог украсть царевич и зачем ему это было нужно, Немила сидела за столом и вполуха слушала этот разговор, который казался ей напрочь лишённым смысла. В голове царил бардак страшный. Почему Иванушка наврал о том, где взял кольцо? Положим, стыдно ему было за ограбление собственного дома, в этом нет загадки. Но зачем он вместе с кольцом вынес другие драгоценности, которые сейчас Злоба с Нелюбой перечисляли с таким удовольствием, будто ждали, те на них теперь с неба свалятся?

Чего там, среди украденного, по их словам, только не было: и кучка перстней, и цепи, и браслеты, и корона. И Немила понимающе кивала сёстрам, когда те вскрикивали и заламывали руки: «Пошто?! Пошто царевичу все эти ценности? Какая нелёгкая довела его до жизни такой?»

Ей виделось так: царевич наведался в Лыбедь-град, чтобы взять для обручения кольцо, а остальные предметы прихватил ей же на подарки, которые, возможно, собирался преподнести днём, когда убедится, что порча снята.

Так была ли она снята? Если да, то можно рассчитывать на возвращение Иванушки с подарками. (Хотя, право, зачем такая спешка? Она бы потерпела до свадьбы). Если же порча не снята, то… неужто царевич разобиделся на неё, на Немилу, настолько, что даже забрал кольцо?